Безапелляционный тон Баранова, а также крупнейший козырь в его руках в виде знакомства с лицом, от которого зависит фактическая выдача денег, заставляет остальных участников согласиться, хотя и с неохотой, так как они понимают, что львиная доля добычи благодаря этому попадет в руки одного Баранова.
— Быть по сему, — говорит Арцеулов. — Сегодня же, к концу присутствия, у вас, Петр Петрович, будет на руках, подписанное нашим главковерхом распоряжение о командировании из состава Жедостроя ответственной экспедиции в Туркреспублику за продуктами на общую сумму до 40 миллионов рублей, для рабочих и служащих сего учреждения. Вы же поезжайте выяснить, в какой форме надо готовить отношение, чтобы оно было приемлемо для финансового отдела, и завтра же оно будет у них. Напрасно говорят о медленности делопроизводства в советских учреждениях, — с улыбкой добавляет он. — Итак, пока до свидания, господа. Давайте заниматься прямыми служебными делами. По местам!
Все расходятся, Петр Петрович идет в свое отделение, беседует со своими подчиненными, удостоверяет на прошении одной из своих служащих необходимость для нее получения дюжины черных пуговиц из хозяйственного отдела, а заодно (услуга за услугу), просит ее поразузнать, не нужно ли кому хорошее дамское котиковое пальто, ценой только в 5 миллионов рублей. Он высказывает уверенность, что просьба его будет исполнена, так как знает, что у нее есть знакомства в миссии одной из окраинных республик, сотрудники коей, между делом, переправляют себе на родину меха и ценные вещи. Покончив с этим делом и чувствуя себя уже достаточно послужившим, Петр Петрович выходит на улицу.
Вспомнив, что он уже два дня не брился, он отправляется в ближайшую советскую парикмахерскую, где приходится очень долго ждать очереди. Пока он бреется, парикмахер спрашивает его, не приобретет ли он по дешевой цене золотую десятку, которую поручил продать ему его знакомый. Петр Петрович давно знает этого парикмахера, который, как и все, не может существовать на советское жалование, а потому слегка спекулирует, разумеется, в соответственно меньшем масштабе.
— Хорошо, принесите монету вечером на квартиру, если можете сдать мне ее за 80 тысяч, — говорит он, вспомнив, что брат жены, ожидающийся из поездки в Киев, должно быть, будет опять скупать золото для новой операции.
В этот момент внимание его отвлекается легким инцидентом, разыгрывающимся с одним из клиентов. Последний требует, чтобы ему, ввиду наступившей жары, выбрили голову. Парикмахер же отказывается.
— Мы здесь советские служащие и должны исполнять распоряжения власти, — говорит он, — прочтите объявление и убедитесь, что голову мы можем брить только на основании специального удостоверения от врача. Либо принесите таковое, либо обратитесь в частную парикмахерскую.
В конце концов, клиенту приходится смириться и заменить бритье короткой стрижкой волос.
Заплатив за бритье свои две тысячи, Петр Петрович выходит на улицу. Уже час дня. Солнце ярко светит; на улице — движение и оживление. Петр Петрович боится опоздать к своему знакомому и соседу по квартире, Бакшту; поэтому он подходит к извозчику на углу и называет адрес.
— Да, две десятки, положьте, — слышится в ответ.
— Пятнадцать тысяч, — говорит Баранов.
— Напрасно торгуетесь, барин, — заявляет извозчик.
Баранов решительно направляется к следующему.
— Пожалуйте, барин, — кричит извозчик ему вслед и, понукая лошадь, подъезжает к Баранову.
Последний садится в пролетку, и лошадь начинает медленно трусить по мостовой. Проезжая по Воздвиженке у Красной Академии Генерального штаба, Петр Петрович замечает толпу. Извозчик шагом пробирается сквозь нее. Баранов с извозчика окликает знакомого и спрашивает его, что это означает. Тот объясняет — это парад по случаю окончании Академии красным комсоставом. Из ворот бывшего Шереметьевского дворца выходят стройными рядами новые преторианцы — латыши, в кожаных шлемах на голову и в длинных летних рубахах, похожих на кафтаны, с малиновыми жгутами на груди — совсем "опричники", да и только!
Обогнув толпу и проехав еще немного дальше, Баранов подъезжает к многоэтажному особняку, занимавшемуся прежде крупным банком. Он входит в парадную, проходит мимо справочной части, существующей для ориентирования просителей в этом огромном здании. Петр Петрович поднимается дальше по лестнице с бездействующим лифтом. В помещении настолько сильно пахнет щами из столовой сотрудников учреждения, что можно предположить, что находишься в прежней кухмистерской, а не в правительственном месте. Наконец, Баранов попадает в бывший операционный зал банка, разделенный теперь перегородками из фанеры на ряд отдельных комнат, и обращается к дежурной барышне с приветствием.