— К делу, гражданин, мне некогда здороваться, — звучит суровый ответ. — Что вам нужно?
— На службе ли товарищ Бакшт? — спрашивает Баранов.
— Сейчас узнаю, — и девица исчезает.
Вышла и пропала. Другая барышня быстро спровадила следующего посетителя, заявив ему: "Нам некогда, придите в другой раз". Петра Петровича это разозлило, ибо он прекрасно видел, что никакой работы в действительности в дежурной комнате не производилось, и все служащие были заняты разговором. Ему надоело ждать, и он сам направился к кабинету Бакшта. Дежурной, к которой он сначала обратился, там, конечно, не оказалось. В комнате перед кабинетом было много рабочих, разговаривавших в повышенном тоне. Дежурный курьер, мальчик, узнав Баранова, мигнул ему и проводил его через другую боковую дверь прямо в кабинет Бакшта. Там тоже была группа лиц рабочего типа, с жаром объяснявших что-то Бакшту. Последний, увидев входящего Баранова, подошел к нему и извинился.
— Сейчас никак не могу с вами переговорить, Петр Петрович, даже по самому важному делу. У меня тут недоразумение с выплатой жалования рабочим. Но сегодня я обязательно зайду к вам во время обеда, — заключил он.
Нечего было делать — пришлось ретироваться ни с чем. Когда Баранов выходил из кабинета, до него донеслись слова Бакшта: "Товарищи, я вам повторяю, мы не делаем никакой разницы между учреждениями; всем выдаем в порядке очереди; при этом заводские комитеты получают деньги на содержание раньше всех других учреждений; но поймите, что у нас сейчас нет в запасе свободных знаков, потерпите немного!"
Выйдя на улицу, Баранов посмотрел на часы. "Боже, уже начало третьего, — подумал он, — я опоздал к завтраку. Нечего делать, придется опять брать извозчика". Договорившись с ближайшим извозчиком, он поехал. Длиннейшая очередь на Маросейке, заворачивавшая за угол и тянувшаяся еще не целый квартал, остановила его внимание. Сам извозчик счел нужным завязать по этому поводу разговор со своим седоком.
— Да, барин, — начал он, — ну и времена же нынче настали, прости Господи! Это ведь на баню хвостят-то люди, почитай, целый месяц ждали, и вот будут два дня баню топить. Оттого и такой хвост: по одну сторону мужчины, по другую — женщины. Вот до чего дожили! Ни тебе помыться, ни тебе поесть. Тьфу!
И он сердито задергал вожжами.
Когда Баранов вернулся домой, все уже кончили завтракать. Из кухни несся аромат сала. Петр Петрович догадался, что Агафья Тихоновна с женою варят мыло из сала, которое они сравнительно недорого получают от знакомого спекулянта и потом продают мыло знакомым, недурно на этом зарабатывая. Дочь Петра Петровича еще в школе, куда за ней пошла гувернантка. Петру Петровичу подают завтрак из двух блюд и кофе со сливками. Жена его, окончив варку мыла, выходит из кухни, и начинается общий разговор. Петр Петрович рассказывает последние новости, слышанные на службе, и затем сообщает о предстоящей возможности ехать в Туркестан.
— Если я возьму аванс, то разумеется, не повезу его в деньгах, а поступлю как Дима: на аванс накуплю здесь красок, духов и помады, которые, говорят, там в большом спросе, ликвидирую их с прибылью и на прибыль опять закуплю для себя лично какой-нибудь товарец. Меньше 200% я не заработаю, и на полгода мы будем обеспечены.
Все начинают с живостью обсуждать эту возможность, причем мать Барановой высказывает опасение, что деньги не удастся получить, потому что их не отпустят.
— Ну, это Бакшт мне устроит, — заявляет уверенно Баранов.
Разговор прерывает тетка, только что пришедшая из кухни.
— Господа, сейчас пришла знакомая спекулянтка и предлагает масло по 20 тысяч за фунт. Хорошее масло, я уже взяла себе, советую и вам взять.
Все молчат.
— Лиза, — обращается тетка к вертящейся тут же горничной, — пойдите и скажите торговке, что масло мы больше не берем.
С этими словами она подходит к телефону и начинает опять беседу. Петр Петрович укоризненно качает головой. Раздается звонок на парадной. Оказывается, что приехали сын Агафьи Тихоновны Дима и Китти, его молодая жена, только что вернувшиеся из поездки в Киев, откуда их и ожидали. После обмена приветствиями и расспросами, выясняется, что поездка сошла благополучно, но не принесла столько выгод, сколько от нее ожидали.