Вскоре Бунин прощается и уходит, унося с собой сахарин и какой-то сверток, который ему перед прощанием передает Вера Ильинична. Провожая, ему желают счастливого пути и успеха.
Приходит парикмахер Петра Петровича и приносит золотую десятирублевку. Баранов уплачивает ему условленные 80 тысяч рублей и уходит к себе, предупредив по телефону Арцеулова о согласии Бакшта на сделку с командировкой.
— Ну вот, Дима, — говорит он через некоторое время своему бо-фрэру, когда тот входит в кабинет, — начало твоему золотому фонду положено. Могу тебе уступить десятку за 95 тысяч.
Сделка окончена, и они обсуждают, как провести совместно вечер. Решено вчетвером отправиться послушать музыку и пение. Дамы с радостью принимают приглашение, и скоро вся компания отправляется в ближайший театрик. Уплачивают одному из вертящихся у театра барышников по 10 тысяч за билет и занимают места. Программа смешанная: концерт, танцы и маленький водевильчик. Театр полон. В зале душно, тепло, и стоит типичный избенный запах. Спектакль идет по сериям. В антрактах публика лущит семечки и вслух выражает свои суждения по поводу исполнения программы. Костюмы у актеров донельзя старые. Артисты играют небрежно. Ясно чувствуется, что мысли их, как и у многих присутствующих, полны заботами о завтрашнем дне. Тут не до игры. Скоро серия заканчивается, и наши знакомцы возвращаются домой пить чай.
— Сегодня вечером, — заявляет Баранов, — я иду к мадам Крюгер. У этой милой соломенной вдовушки, муж которой бежал к белым и уже полтора года как без вести пропал, устраиваются иногда картишки. Мой сослуживец по Жедострою, Шмидт, предлагает к ней отправиться. Так как мне вчера повезло, я вновь хочу попытать счастья, — заявил он.
— Хоть я и с дороги, но от такого соблазна мне всегда трудно устоять, — замечает Дмитрий Ильич. — Я тоже пойду с тобой, если ты меня возьмешь.
— Разумеется, — отвечает Петр Петрович, — вот позволит ли только Екатерина Александровна тебе пойти?
— Китти моя — умница, — отвечает Гудков, — она никогда ни во что не вмешивается, кроме вопросов чисто спекулятивных, в которых она у меня большая мастерица. Итак, пойдем. А пока мне все-таки нужно будет зайти к Бакшту поговорить с ним о моей поездке. Если хочешь, пойдем вместе, Петя, — добавляет он.
Чай продолжается. Агафья Тихоновна приходит как раз к концу его. Она была у квартхоза и делится своими впечатлениями.
— Я опять надоедаю вам, — заявила я ему, — но мне бы хотелось знать точно, могу ли я рассчитывать на помещение для устройства торговли. Я вас поблагодарю за это. Он тогда мне чуть ли не в сердцах ответил: "Я уже вам обещал. Когда только можно будет, сейчас же вас предупрежу. Мне самому ничего не нужно, а вот для других учреждений вы на всякий случай заготовьте миллиона два рублей на подарки". Вот и все, что он сказал.
— Господа, — с живостью замечает Дмитрий Ильич, — вы поступаете неправильно. Надо не обещать этому вашему, как его, квартхозу, а прямо-таки сунуть ему в руку. Это было бы куда вернее.
— Как бы не так, — возражает Агафья Тихоновна. — Дать ему деньги, а он их за спасибо возьмет, а сам вдруг ничего не сделает. Нет, еще подождем пару дней, а там видно будет.
Раздается звонок. Лиза открывает. Оказывается, что пришли несколько родственников в гости, узнав о благополучном возвращении Димитрия Ильича с женой из Киева. По правде же сказать, они рассчитывают получить подарки из числа продовольствия, привезенного с собой молодыми.
Прислуга вновь ставит самовар. Ведется общий разговор, во время которого Петр Петрович и Гудков идут в соседнюю квартиру к Бакшту. Она представляет из себя целую картинную галерею, так как Бакшт спекулирует, между прочим, и картинами: скупает их и помаленьку, с помощью некоторых иностранных миссий, сплавляет картины и фарфоровые вещи за границу. Он сумел за хороший кус получить особое охранное свидетельство на эти вещи, как якобы находящиеся на особом учете у Наробраза и лишь временно оставленные у него на хранении. Поэтому, когда к нему однажды по доносу явилась Чека, заинтересовавшаяся его отношением к частному экспорту за границу картин, ему быстро удалось отвертеться от неприятных последствий визита, и даже он, как крупный совслужащий, получил извинение за причиненное ему беспокойство.
Наши посетители застают Бакшта в его шикарном кабинете. Он сидит с каким-то господином, предлагающим крупный, безукоризненной чистоты бриллиант. Так как пришли свои люди, он просит продавца не беспокоиться. Петр Петрович идет в будуар к жене Бакшта, Евгении Абрамовне, а Димитрий Ильич остается в кабинете и по окончании сделки с бриллиантом приступает к рассказу о своей поездке и делает выкладки материальных результатов от всей операции на деньги, полученные при помощи Бакшта. Петр Петрович тем временем беседует с красивой полной блондинкой из Харькова, которую Бакшт когда-то подобрал в Париже, и на которой женился.