Время от времени центральная власть пускает слухи, что будут допущены свободные разрешения на выезд. Так, например, в мае месяце 1921 года в Москве усиленно циркулировали слухи о том, что Совнаркомом будет разрешен свободный выезд для русских подданных за границу в возрасте 50 лет и старше. Однако этот слух не подтвердился, и по-прежнему советские граждане лишены свободы передвижения не только за границу, но даже в пределах Совдепии.
Немудрено после всего этого, что доходящие из-за границы слухи о тамошней спокойной жизни вызывают зависть у оставшихся, что возможность переезда за границу рисуется как какая-то "синяя птица", а самая заграница представляется чем-то вроде земли обетованной. Я утверждаю, что в Совдепии, несмотря на всю надлежащую обработку общественного мнения прессой, создалось убеждение, что русские эмигрантские круги находятся в лучших условиях, чем это оказывается на самом деле. Известия о хорошей жизни эмигрантов усугубляют зависть и вызывают чувство отрицательного отношения к тем, кто эмигрировал. Это вполне естественно, и обвинять в этом русских, оставшихся в России, не приходится. Их психология донельзя проста. Что, мол, господа, удрали и устроились сами в спокойном раю, и дела вам нет до нас, остальных, медленно гибнущих у себя там на родине от социальных экспериментов Ленина и его сподвижников.
О деятельности русских эмигрантских кругов населению России мало что известно. Всю работу их представляют как деятельность, исподволь приготовляющую для себя руководительство политической и общественной жизнью страны после ее освобождения от большевиков, которое должно, однако, произвести сама страна своими силами. "Ничего, — говорят не без злорадства такие обыватели из интеллигенции. — Напрасно наши эмигранты думают, что мы для них будем своими руками жар загребать. Никогда этого не будет. Их до кормила правления мы не допустим. Они там ничего не делают для нашего избавления, а, может быть, даже втихомолку и подторговывают с нашими советскими представителями за границей, не перенося и сотой доли тех страданий и мелких унижений, которым ежедневно подвергаемся мы. Так и мы их мнения не спросим, когда настанет строительство освобожденной России. Обходились без них раньше, перетерпели, как могли, самое тяжелое время без всякого участия с их стороны, так и впредь обойдемся без их помощи. Поверьте, что звать их к себе мы не станем!" — Вот какова, к сожалению, точка зрения многих лиц интеллигентного класса в современной России. Если бы они еще знали, что в то время, как вся угнетенная Россия слилась в одну беспартийную массу, за границей идут на все лады академическо-политические споры разных партий — приговор этих кругов был бы еще резче. С другой стороны, эти же круги удивляются и недоумевают, каким образом эмиграция, находясь за пределами досягаемости грозной ВЧК, не может принимать никаких мер, если не в интервенционном отношении, то хотя бы в области контрагитации и организованного бойкота. Действительно, к сожалению, приходится констатировать, что эта пропасть между русскими эмигрантами и жителями Совдепии существует, и к этому можно лишь добавить, что, по мере накопления горечи в массах, нарастает некоторое огульное отрицательное отношение у живущих в России к эмигрантам.
Другое отношение встречает к себе эмиграция со стороны правящей партии. Эта эмиграция, даже в том положении прострации, в котором она ныне находится, является бельмом на глазу для кремлевских владык. Эти эмигранты, как известно власти, портят все более и более благоприятно складывающуюся для нее конъюнктуру на Западе. При том фантастическом неведении и нежелании подлинно знать, что творится в действительности в Совдепии, которым отличаются все европейские государства, эмигранты, как сами на себе испытавшие в большей или меньшей степени прелести советского режима и имеющие возможность то тем, то другим путем получать полную информацию об истинном положении вещей в России, могут в каждую минуту служить орудием для подогревания общественного мнения в стране, где находится та или иная эмигрантская группа. Поэтому ими и принимаются меры к тому, чтобы как-нибудь нейтрализовать эту возможную работу русских эмигрантов.
Создаются специальные печатные органы, печатающие опровержения, радио, интервью с ответственными советскими представителями, и все — с определенной целью показать, что большевизм вступил на путь экономического эволюционирования, что в коммунистической стране, отрицающей капиталистическое начало, поощряются операции, которые являются проявлением высших форм капиталистического хозяйства. Все это делается как предпосылка возобновления промышленной и торговой деятельности, для которой нужны средства, но нужны и люди. Разбросанные за границей эмигранты, составляющие цвет русской трудовой интеллигенции, снабженные огромными запасами технических знаний и опыта, нужны, мол, России. Они могут там найти себе применение на наиболее выгодных условиях, обеспечивающих им блестящее в материальном отношении существование и полное забвение их грехов по отношению к советской власти. Все эти данные на разные лады преподносятся за границей и муссируются усиленно в советской зарубежной прессе. Что же происходит на самом деле? В действительности же, это одна из форм обычного большевистского обмана, одна из реклам, пускаемых для того, чтобы приманить к себе таких лиц, установить за ними надлежащее наблюдение, препятствующее сношениям с заграницей и тем или иным путем обезвредить их враждебную советской власти работу в Европе. Расчет этот донельзя прост. Чем больше таких оппозиционных элементов окажется в пределах России, тем соответственно менее интенсивна будет оппозиция за границей и давление ее на общественное мнение стран, приютивших русских эмигрантов.