Использовав до конца опыт и знания русского закаленного в боях офицерства, Реввоенсовет Республики (учреждение, состоящее в большинстве из генералов старой службы и выполняющих слепо распоряжения, исходящие от Троцкого и Склянского) думает теперь избавиться от него, создав свое Красное офицерство. В этих целях объявлены правила, облегчающие старым офицерам, не-коммунистам, уход из армии, а с другой стороны создаются различные, довольно кратковременные (как и все вообще образование у большевиков), командные курсы и школы, выпускающие малообразованных людей и полуневежд в военном деле. Говорят, что первый опыт действия частей с красными офицерами имел место в русско-польскую войну и оказался весьма неудачным. Красноармейцы, охотно повинующиеся бывшим офицерам, совершенно не желают признавать авторитета вышедших из их же среды товарищей командиров, и на этой почве разыгрывалось много курьезов. В целях дальнейшего проведения в жизнь принципа "коммунисты — на все руководящие посты" Реввоенсовет Республики создал Красную академию Генерального штаба в Москве, курс которой, за исключением самого объема преподаваемых знаний да введения коммунистической догмы, мало чем отличается от бывшей Николаевской академии Генерального штаба. Троцкий, мнящий себя великим стратегом, для поднятия ее авторитета сам числится, как сказано выше, слушателем этой Академии.
Набрав огромные по численности кадры армии и не имея возможности в создавшихся условиях их содержать, большевики, начиная с декабря 1920 года, стали распускать по домам постепенно старшие возрасты. Меру эту пришлось ускорить проведением в виду того, что солдаты сами стали разбегаться из полков. Последние отпускные негодовали, что перед выпуском у них отнимали сапоги и шинели, предоставляя отправляться чуть ли не в одной нательной рубахе. Еще значительнее ухудшилось положение отпускных в апреле и мае 1921 года, когда им предложено было, в виду плачевного состояния железных дорог, двигаться не поездами, а по способу пешего хождения, причем на волостные исполкомы была возложена строжайшая обязанность срочно устроить этапные пункты, обеспечить их водой и продовольствием для проходящих команд. Так как распоряжение это опубликовано было лишь тогда, когда фактически движение отпускных уже началось, то разумеется, в нужную минуту никаких этапных пунктов налицо не оказалось. Солдаты, голодные и утомленные, прямо зверели и, вопреки полученным предписаниям, стремились к станциям, где все-таки можно было как-нибудь раздобыть денег и купить себе еду. Поэтому все вокзалы Центральной России весной 1921 года были буквально завалены отпускными, и, чтобы пробираться через такой живой пол на перрон, необходимо было проявлять чисто акробатическую ловкость. В результате такого порядка демобилизации армии, постепенно сокращенной с 2.000.000 до 500.000 солдат, появились заразные заболевания, в частности, старая знакомая гостья холера, распространившаяся, начиная с Юго-востока, повсеместно в России.
Разбросанные по разным городам России, где раньше не было стоянки войск, полки Красной армии принуждены были поневоле расквартировываться по частным домам. Поэтому обыватели таких городов в порядке реквизиций помещений, были уплотнены до абсурда, и, тем не менее, до конца демобилизации войска не могли быть размещены по квартирам, и во многих городах до весеннего роспуска красноармейцы должны были ютиться в наскоро построенных легких бараках, в которых и умирали от холода, так как зима 1921 года была продолжительной и необыкновенно холодной.
Выше было уже отмечено, что советская власть употребляла все средства для того, чтобы привязать к себе красноармейцев и одновременно держать их в почтительном страхе. Это достигалось усиленным питанием и предоставлением им развлечений с одной стороны, и строгими наказаниями за проступки с другой. Когда начались перерывы в доставлении продовольствия зимой 1921 года, то ВЦИК, не задумываясь, издал декрет о роспуске старших возрастов в Красной армии, чтобы таким путем сократить число ртов. В видах более надежного получения продуктов для войсковых частей, большевики создали специальные военные органы продовольственного снабжения армии, которые благодаря большей их гибкости обильнее и регулярнее получают провиант, чем гражданские продовольственные организации.
Служба дли красноармейца несложная: валяйся себе целый день на собственной койке, постой немного (или вернее — посиди) в карауле, позаймись слегка гимнастическими упражнениями, да спой несколько раз в день "Интернационал". Вот, в сущности, и все несложные обязанности красноармейца в мирной обстановке. Только не преступай правил устава, чтобы не оказаться под судом. Для развлечения красноармейцев устроены специальные театры, кинематографы, клубы. Как же не благословлять после этого советскую власть и не быть ее ревностным защитником! Впрочем, "как волка ни корми, а он все в лес смотрит". Поэтому и в советских войсках далеко не так все благополучно, как это кажется с первого взгляда. Ноябрьские события в Москве в 1920 году, потом Кронштадтское восстание и волнения в отдельных дивизиях весной 1921 года показывают, что Красная армия также не лишена фермента брожения. Советская власть, как известно, беспощадно расправляется с такими попытками восстаний, и пока они ни разу успеха не имели. Несмотря на усиленное вытравление русского национального духа у солдат Красной армии, все-таки чувство любви к Родине, — и притом не к теперешней, угнетаемой, а к свободной, — у них не заглохло. И теперь, когда эти солдаты проходят по улицам стройными рядами и несутся по улицам их залихватские разудалые песни, в них слышатся все те же старые родные мотивы. Все томящееся в Советской России население с нетерпением ждет, когда, наконец, проснется русский солдат, скинет с себя рабские цепи советской власти, сбросит с своей головы кожаную "спринцовку", в которой он теперь щеголяет, вновь оденет свои погоны и пойдет под трехцветным знаменем на освобождение земли Русской, оглашая воздух лихой песней, но уже с припевом не "За власть Советов!", а за "Русь святую".