Хижины сакаев
Мы направились к одной из хижин. Наш английский коллега поздоровался со старостой, плотным, крепким человеком средних лет, который, по-видимому, хорошо знал нашего проводника. Он пригласил гостей в хижину. В хижине сидели четыре женщины с несколькими голыми ребятишками и четверо мужчин, по всей вероятности братья. При нашем появлении женщины надели блузки. Посреди хижины на кучке песка горел небольшой костер, возле которого стоял железный котел. На стене и на сваях висели шорты и другая одежда европейского покроя. Но на некоторых из мужчин, как и на никобарцах, была набедренная повязка. Каждая из четырех семей имела свою "спальню": угол, отгороженный плетеными циновками.
Под потолком висело несколько духовых ружей длиной до двух метров. Их украшал узор из выжженных точек. Рядом с ружьями висел бамбуковый колчан с отравленными стрелами без наконечников. Духовые ружья используют главным образом для охоты на птиц.
Мы угостили старосту сигаретами, и он с удовольствием дал себя сфотографировать. Затем он достал копье, широкий наконечник которого представлял собой заостренный кусок бамбука, и железный топор, но не совсем обычный: обух был сплошным, без отверстия для топорища, и крепился с помощью ремешков наподобие каменного топора. Ведь еще до недавнего времени местные жители пользовались примитивными каменными топорами. И так как общеизвестно, что человек неохотно отказывается от своих привычек, торговцы привезли сакаям железные топоры, сделанные по образу и подобию каменных, с тонким сплошным обухом - другую конструкцию сакаи наверняка бы отвергли.
Сакайская семья. Глава семьи с железным топором, сделанным по образу и подобию каменных топоров без отверстия в обухе (Малайзия)
К сожалению, из-за недостатка времени нам пришлось отказаться от дальнейшей поездки по районам, населенным сакаями. Для этого потребовался бы не один день. Возвращаясь, мы встретили молодых сакаев с духовыми ружьями и девушку. Они остановились на обочине и с удивлением глядели нам вслед. Это удивление понятно: каменный век повстречался с веком машин. Здесь на относительно небольшой территории можно наблюдать, как вымирает маленький народ и гибнет его самобытная культура.
Для дальнейших подводных исследований мы выбрали островок Пулау Ярак. Он всего в километр длиной, покрыт густым лесом, и море здесь относительно прозрачное. Мы совершили две чудесные подводные экскурсии, во время которых обследовали коралловый риф с мощными колониями поритеса. Риф уходил на глубину пятнадцати метров и заканчивался пустынным каменистым дном, на котором там и тут возвышались скалистые глыбы.
Так как на глубине вода была не такой прозрачной, контуры скал расплывались и они походили на каких-то фантастических чудовищ, затаившихся на дне. В первый момент я не на шутку перепугался, но, приглядевшись повнимательней, успокоился. Подводные утесы были красиво "украшены" раковинами устриц, невысокими мадрепоровыми кораллами и фиолетовыми роговыми кораллами, на которых, словно чудесные цветы, сидели морские лилии. Вокруг коралловых "опахал" толпились густые стаи кардиналов. Когда я сорвал одну из веток, я снова убедился, что рыбы искали здесь убежища. Стоило маленьким рыбешкам лишиться укрытия, как со всех сторон налетали голодные прожорливые губаны и начинали хватать метавшихся в панике кардиналов. А ведь за мгновение до этого те же самые губаны даже не делали попыток напасть на державшуюся под защитой кораллов стайку рыб.
Я долго сидел возле красной губки высотой не менее метра. Кто только не жил в этой "квартире"! Здесь хозяйничала красная, с голубыми крапинками рыба аргус. С внешней стороны губки, наиболее опасной для "квартирантов", сидели маленькие крабы и сотни крохотных белых морских кубышек, которые своими щупальцами ловили в воде планктонных животных. Тут же совсем рядом оказались мои старые знакомые - чистильщики.