- Ладно, все в порядке, значит, ты сильней. Ты считаешь себя Господом Богом, не правда ли?
- Нет, - ответил Латур. - Я защищаю порядок и закон. Вот и все.
Красивая молодая проститутка, стоявшая в первом ряду толпы, сделала вид, что очень смутилась.
- Эй, девушки! Вы слышали, что сказал мистер? Нам нужно вернуть деньги нашим клиентам. Ведь он делает здесь закон!
Толпа стала смеяться вместе с ней над Латуром.
Он почувствовал, что покраснел. Это его выступление на улице в городе, где на каждом шагу открыто нарушался порядок, ставило его в смешное положение. Он никогда не корчил из себя святого. Не отказывался от игры в карты. Любил выпить, и напивался, когда предоставлялась возможность. Не отказывался переспать с девицей. Но у него было лишь одно честное слово. И для двухсот восьмидесяти долларов в месяц он это слово дал, подняв кверху правую руку и давая клятву соблюдать закон и следить за его выполнением.
- Я полагаю, что ты собираешься задержать меня, - сказал Виллер.
- Почему? Зачем мне это нужно? Ты мне совершенно не нужен. К тому же, судя по всему, ты все равно еще до завтрашнего дня попадешь в кутузку. О'кей, все в порядке. Уходи! - Он обратился к толпе. - И вы тоже. Идите, проходите дальше. Убирайтесь!
Когда толпа рассеялась, он вошел к Джо Банко. В кафе пахло растительным маслом, пряностями и черным кофе. Мамаша Джо Банко была из немногих фигур в Френч Байу, которая не изменилась. Толстая матрона португало-американского происхождения всегда носила длинные черные платья и белые передники, спереди приколотые булавками и завязанные сзади на шее, которая была в три раза шире нормальной талии. Мамаша Джо видела драку на тротуаре через стеклянную витрину, и когда она принесла ему меню, то также захватила и чистую салфетку, которую намочила, чтобы стереть кровь с лица и рук Латура.
- Во всем виновата нефть, - проговорила она.
Она выговаривала слово "нефть" как что-то значительное. Но Латур сомневался, чтобы она придерживалась того же мнения, что и его жена.
С новым режимом хозяин кабака в восемь дней получал больше денег за свои дела, чем раньше за целый год. Джо имел верный взгляд на вещи и он предлагал многие услуги своим клиентам, а служащие у него были молоды и красивы. Латур подумал, что порок был очень заразителен! Настоящая эпидемия!
Латур заказал стакан апельсинового вина, омлет с луком и томатом. Потягивая потихоньку свое вино, он наблюдал за публикой в кафе.
Большинство коммерсантов края привыкли к острой пище и постоянно обедали у Джо.
В одном из помещений в глубине зала, слишком пьяный, чтобы побеспокоиться о том, что его могут видеть, с седыми волосами, упавшими на глаза, шериф Велич одной рукой держал стакан, из которого тянул вино, а другой щупал маленькую блондинку, такую же пьяную, как и он. А вместе с тем, у нее было не глупое лицо и она должна была понимать, на что она пошла. Он вспомнил слова доктора Уолкера: "если они достаточно взрослые, значит, у них подходящий возраст". Она просто делала свой бизнес, и ей было все равно, будет ли это шериф или кто-нибудь другой.
Латур старался не смотреть на старика. В течение тридцати пяти лет Велич был разумным шерифом, честным и плохо оплачиваемым. Его единственным развлечением было задержать время от времени слишком подвыпившего траппера или разбить морду тем, кто оказывался на его пути, или когда кто-либо принимал его старшую дочь за его жену и становился немного слишком предприимчивым. И у Велича тогда было лишь его содержание, а это было немного. Теперь, в последнее время, он оказался посредине настоящего борделя, со сверкающими огнями и полного нефти. Он стал хватать обеими руками билеты по сто долларов и не упускал никакой возможности хапать где только можно, заводил свои порядки на незаконный бизнес во Френч Байу, из которого извлекал немалую выгоду.
За другим столом в одиночестве обедал Джон Шварт. Заметив, что Латур смотрит на него, он ему ласково кивнул головой. Латур ответил ему. Как и мамаша Джо, этот богатый адвокат, который также был и плантатором, относился к редким жителям Френч Байу, которых открытие нефти не изменило.
Латур незаметно рассматривал его. Шварт был тем, каким Ольга хотела видеть его, Латура. У него было состояние, которым мог обладать Латур, если бы на его землях была обнаружена нефть. Как и обычно, в этот жаркий сезон человек закона был одет в отличный белый костюм. Все, что он делал, все, что он говорил, было ясно и определенно и совершенно в рамках законности. Он никогда не был ни грубым, ни вульгарным. Он никогда не позволил бы себе плюнуть, даже если бы у него был полон рот слюны.
Адвокат закончил свой обед и подошел к столику Латура.
- Мне очень приятно видеть тебя, Энди. Ты не возражаешь, если я выпью кофе за твоим столиком? - Он вежливо ждал ответа.
- Пожалуйста, садись, - ответил ему Латур.
Шварт сел.
- Спасибо. А как поживает твоя жена?
- Ольга чувствует себя хорошо.
- Отлично. Я узнал, что ее брат... как его зовут?
- Георг.
- Да, конечно. Я узнал, что ее брат Георг приехал сюда к вам.
- Это верно.
- Из Сингапура? И он проделал такой долгий путь?
- Да, он приехал из Сингапура.
- Это хорошо с его стороны.
Латур был доволен, что Шварт находит это хорошим, но для него брат Ольги был только лишним ртом, которого нужно было кормить на его жалкое жалование помощника шерифа.
Шварт медленно пил черный кофе, который ему принесла мамаша Джо.
- Я очень хотел бы познакомиться с Георгом. Приходите ко мне все трое в один из вечеров. - Шварт задумался. - Нет, лучше приходите обедать, это будет лучше. Вот что я тебе скажу, Энди. Сегодня вечером, когда ты вернешься домой спроси у своей жены, какой вечер ей больше подходит. И мы пообедаем вместе вчетвером.
- Спасибо, - сказал Латур, - я ей не забуду это передать, Джон.
Это приглашение доставило ему удовольствие. Ольга будет очень рада. Она могла проводить несколько дней в обдумывании, что она наденет на обед, а когда этот обед уже будет в прошлом, она несколько вечеров будет вспоминать об этом. Джон Шварт жил на широкую ногу, так, как надеялась жить Ольга до своего замужества. И они оба интересовались одними и теми же вопросами искусства и литературы.
Одна мысль вызвала горькую усмешку на лице Латура. Факт заключался в том, когда он в первый раз привез Ольгу во Френч Байу, он очень приревновал ее к Джону, причем совершенно безосновательно, в чем он сам скоро убедился. Никакой мужчина не мог устоять перед чарующей красотой Ольги, но Джон был слишком джентльменом, чтобы хоть лишнюю секунду задержать свой взгляд на лице Ольги или начать ухаживать за женой своего друга. К тому же, существовала еще одна причина. Причина невозможности измены со стороны Ольги. Это было ее религиозное воззрение. Ее религия запрещала развод. Знает Бог, что после того, как Ольга и Латур провели долгие часы в объятиях друг друга, об этом вообще не говорилось. Ольга, к тому же, была воспитана на Востоке, где с колыбели девушкам внушалось, что их тело после замужества принадлежит только мужу, нравится им это или нет. Короче говоря, факт заключался в том, что разлучить их могла только смерть. Совместная жизнь могла стать для Ольги невыносимой, но они были связаны навсегда. Латур до сих пор не мог сказать, должен ли он быть доволен таким положением дел или нет.
Жестом головы адвокат указал на помещение, в котором шериф Велич развлекался с девочкой.
- Не очень приятно смотреть, не правда ли?
- Да, - согласился Латур, - не очень.
Шварт авторитетно проговорил:
- Мы все же представляем из себя что-то и нам начинает надоедать жить в таком кабаке. И мы собираемся изменить все это. Как только нам удастся достигнуть командных мест. Это займет некоторое время, но это настанет.