Интерес газет к судьбе национальной героини заметно угасал, корреспонденции о ней перекочевали с первых полос подальше.
Наконец на поиски вышел авианосец с шестьюдесятью четырьмя гидропланами на борту. Морские пилоты тщательно осмотрели обширное пространство; в одном месте обнаружили масляные пятна, но происхождение их выяснить не удалось. Розыски прекратились. Газеты оповестили, что готовятся специальные издания, посвященные памяти Амелии, с приложением ее портрета, но это уже относилось к области чистого бизнеса. А через несколько дней талантливая летчица была забыта, как позабыт Уайли Пост, разбившийся возле мыса Барроу на Аляске. Пост имел всемирную известность, американцы гордились замечательным пилотом, но он потерпел неудачу и был предан забвению.
Стояла тропическая жара. Из сельскохозяйственных штатов шли тревожные вести о засухе. Радиодикторы возвещали: «Вчера жертвами солнечных ударов стало девяносто три человека, в том числе девять в Нью-Йорке. Сегодня в Нью-Йорке зарегистрировано одиннадцать случаев со смертельным исходом». Накаленные камни источали жар, смрадный дымок курился над асфальтом. Ребятишки и подростки на окраинах окатывались водой из уличных колонок, барахтались в лужицах. Изможденные, апатичные, разморенные горожане жались к теневой стороне улиц, заполняли кинотеатры и кафе, оборудованные установками для подачи прохладного воздуха, толпились перед будочками, торгующими кока-кола.
Этот прохладительный напиток появился в продаже сравнительно недавно. Чтобы надежно запечатлеть в сознании обывателей превосходство кока-колы над всеми подобными изделиями, фабриканты затратили на рекламирование громадные средства. Его прославляли в газетах, листовках, журналах, на огромных щитах, в патефонных пластинках, кинофильмах и в злободневных песенках, исполняемых кинозвездами по радио, с эстрады, цирковой арены. «Пейте кока-кола!» — читали американцы на тротуарах, в метро, парках, на стенах и оградах. Ночами над Нью-Йорком урчал дирижабль, волочивший светящиеся буквы: «Пейте кока-кола!» Запоминающееся название лезло в глаза на автострадах и морских пляжах. Скрыться было некуда. Если американец бежал на вершину самого высоченного небоскреба, то крыши менее рослых зданий тотчас напоминали ему: «Пейте кока-кола!» И обыватели… запили. Фабриканты окупили непомерные расходы на рекламу и начали загребать прибыль. А владельцы других заводов фруктовых вод, не выдержав конкуренции, разорились.
Спасаясь от жары, мы отправились на Кони-Айленд. Каждый приезжающий впервые в Нью-Йорк считает своим долгом побывать здесь. В увеселительном городке, расположенном на острове у берега Атлантики, рядом с превосходными техническими аттракционами, которые украсили бы любой парк культуры и отдыха, расположены десятки фанерных балаганов. Не щадя глоток, ловкачи-зазывалы сулят посетителям за один только дайм — гривенник — продемонстрировать коллекцию уродов, «четырехглазое чудище океанских пучин, бывшего мирового чемпиона по боксу Джонсона и даже «кровавые ужасы Востока». Выкрашенный сепией, потный, кривляющийся субъект в грязной чалме, он же «великий оракул Вест-Индии», нагородит публике разные небылицы, а еще за одну монетку раскроет любому сокровенные тайны его судьбы: «Сэр, вас ожидает восхитительное будущее — вы неожиданно получите миллионное наследство… Вы, леди, станете миллионершей!..» На большее у оракула не хватает воображения.
Посетители верят, что в павильоне «ужасов Востока», о котором с упоением разливается зазывала, все будет очень увлекательно, а покажут и одноминутную пантомиму: загримированные под японцев «актеры» усадят поблекшую томную особу на громоздкий сундук, именуемый для устрашения слабонервных электрическим стулом, в полумраке с треском рассыплются искры, и хозяин балагана задернет пятнистую занавеску: «Сеанс окончен, благодарим!» За очередной дайм перед зрителями пройдут моральные и физические уроды, неведомыми, но, вероятно, весьма извилистыми путями попавшие к кони-айлендским предпринимателям: «человек-скелет» — продолговатый остов, обтянутый желтой кожей; неправдоподобный великан с умственным развитием трехлетнего ребенка; девочка-обжора лет десяти, весом в сто два килограмма, жадно поедающая всякую снедь; двое идиотов за деревянной загородкой, гримасничающих, визжащих и прыгающих, как обезьяны… В смежном балаганчике публику встречает седой негр Джонсон — в прошлом действительно чемпион мира по боксу; безжизненным и скрипучим голосом рассказывает он о былых победах на ринге. Того, что старик поденно получает от хозяина за десятка два подобных «интервью с эстрады», как раз хватает, чтобы не умереть от истощения.