Такие дорогие книги были недоступной роскошью для малоимущих студентов или интеллигентов, которых могли бы серьезно заинтересовать подобные описания путешествий. Сеть общественных библиотек была ничтожно мала, да и большинство из них не имели средств на покупку дорогих книг. Что же касается людей состоятельных, то лишь немногие проявили любознательность и интерес к трудам путешественников. Вряд ли доходы от продажи этих изданий помогли автору компенсировать издательские расходы.
В расчетных записях по продаже книг имеются весьма любопытные заметки, сделанные в 1905 г. Русская общественность тогда тяжело переживала позор поражения в русско-японской войне. Чувство горечи охватило и семью Щербатовых, принявшую участие в благотворительной деятельности в пользу русских военнопленных. Ольга Александровна откликнулась посылкой большой партии своих книг (по 200 экземпляров) в Японию. В настоящее время книги О. А. Щербатовой не являются большой библиографической редкостью и иногда попадаются в букинистических магазинах.
Архив оставил нам немного документов, которые давали бы возможность представить личность путешественников Щербатовых, воссоздать их живые черты. Было заманчиво отыскать людей, помнивших героев этой книги, например старожилов села Васильевского. Этот поиск удался благодаря счастливому случаю.
Мой давний знакомый, друг и сверстник моего отца, один из старейших советских поэтов, Василий Иванович Казанский, был приглашен замечательным советским кинорежиссером Сергеем Федоровичем Бондарчуком на съемки фильма «Война и мир» в качестве консультанта по псовой охоте. В фильме снималась сцена охоты с борзыми, а правила ее помнили только немногие старые знатоки. Василий Иванович, лесовод по профессии и сам заядлый охотник, известный в нашей стране специалист по охотничьему собаководству, не раз принимал участие в качестве судьи на всесоюзных выставках охотничьих собак. Он рассказал мне, что, в свою очередь, привлек некоторых из старых друзей по охоте. Они должны были помогать управляться с собаками во время съемок. А одному из них, Алексею Григорьевичу Землякову, пришлось неожиданно стать и самодеятельным актером — сыграть эпизодическую роль егеря. Оказалось, что этот самый Земляков родился и вырос в Васильевском, имении князей Щербатовых, которые как будто и сами были заядлыми охотниками.
Итак, есть возможность встретиться с человеком, помнившим Щербатовых. Алексею Григорьевичу было в то время семьдесят три года, выглядел он совсем больным; плохо передвигался и говорил с трудом. Однако мысль его работала четко, он хорошо помнил и Ольгу Александровну, и Александра Григорьевича Щербатовых. Вот что мне удалось записать с его слов.
Щербатовы были люди богатые и культурные. Они владели обширными угодьями, лесами, стадами скота, конным заводом. Завод находился не в Васильевском, а в воронежском имении, куда барыня нередко наезжала для охоты. Псовой охотой, как и верховой ездой, Ольга Александровна увлекалась до преклонного возраста. Была она женщиной рослой, дородной и физически крепкой. Старый же князь, наоборот, не отличался здоровьем. Обычно он сидел за письменным столом в своем кабинете, в котором было много книг, и что-то писал. Лишь иногда он выходил в домашнем халате в парк на прогулку в сопровождении старого камердинера. Всеми делами в имении распоряжалась его супруга.
В щербатовской конюшне стояли породистые арабские кони, привезенные из далеких стран. В имении была также огромная псарня. Английских гончих, которых особенно любила княгиня, выписывали прямо из Англии. Усадебный дом, окруженный парком, был построен в стиле средневекового замка. В его залах было много каких-то южных экзотических растений. Необычные растения можно было увидеть и в оранжерее, находившейся вблизи дома. Саженцы или семена этих растений также будто бы были привезены из тропических стран, в которых Щербатовы побывали. На лужайках парка паслись ручные косули и олени.
Слушая рассказ Землякова, я невольно представил себе картину богорского дворца на Яве, перед которым паслись ручные олени местной породы. Эта традиция была заведена еще губернаторами Нидерландской Индии и сохранилась и во времена независимости, когда дворец стал загородной резиденцией президента Республики Индонезии. Поэтому кар'тину эту я мог наблюдать, работая в конце 60-х годов корреспондентом «Правды» в этой стране. Не это ли дало идею Щербатовым разводить оленей и косуль в усадебном парке?
Далее Земляков рассказал, что отец его многие годы служил у Щербатовых кучером. Пыталась княгиня выписывать кучеров-лихачей из Петербурга. Но они недолго уживались у властной, своенравной барыни. Любила она выезжать на восьмерке лошадей (по четыре пары цугом). Чтобы управлять восьмеркой, кучер должен был обладать исключительной физической силой.
Вообще супруги Щербатовы были людьми разными по своим привычкам, характеру, темпераменту. Когда Ольга Александровна выезжала на псовую охоту в воронежское имение, то поднимала на ноги всю челядь. Только старый князь продолжал невозмутимо писать свои труды за письменным столом. Княгиня нанимала целый поезд для псарни, псарей, псовой кухни. Все княжеские кучера, псари, егеря носили особую униформу. Егерь, загнавший или подстреливший волка, получал от барыни премию — трешницу.
Алексей Григорьевич лучше помнит Ольгу Александровну. Она женила своего кучера Землякова по своему усмотрению, не спрашивая его согласия. Кучер не посмел перечить барыне, так как дорожил местом. Он получал содержание больше жалованья учителя церковноприходской школы. Деревенская детвора побаивалась строгой княгини. Она сама гоняла мальчишек, если они забирались в барский парк. Старый князь умер, когда Алексею Григорьевичу было лет десять с небольшим. Хоронили его в Васильевском, а потом перевезли его прах в семейную усыпальницу в Петрограде.
Обладая огромными богатствами, Щербатовы считали необходимым для просвещенных и гуманных аристократов заниматься благотворительной деятельностью. На свои средства они построили в Васильевском сельскую школу, клуб, а в годы первой мировой войны снарядили санитарный поезд.
В Васильевском Щербатовы жили летом, а зиму проводили в Москве или Петербурге. Однако они неизменно приезжали в имение на рождество. В клубе устраивалась елка, куда приглашалась вся окрестная детвора. Потом детей катали на тройке. Это способствовало созданию легенды о «патриархальных» и «добрых» хозяевах Васильевского. Отголоски этой легенды можно услышать и сейчас. Часто к Щербатовым съезжалось множество гостей — соседи-помещики и даже московские друзья. Бывало, приглашался оркестр, устраивался фейерверк.
Постараемся же теперь рассказать о деятельности Щербатовых после завершения их путешествий по странам Востока.
Свою реакцию на поражение России в войне с Японией Александр Григорьевич высказал в выпущенной им в 1908 г. книге «Обновленная Россия». Некоторые цензурные послабления этого периода дали возможность автору выступить с резкой критикой отдельных царских сановников, окружавших трон, всей чиновной системы. С первых же страниц книги автор обвиняет полководцев в бездарности и малодушии, а государственных и общественных деятелей — в измене русской народности, противопоставляя друг другу две враждебные силы — народ и придворную камарилью, включая военную и чиновную верхушку. Щербатов называет противниками русской народности «петербургское чиновничество и иностранный капитал» [16, с. 3]. Выпад против сановной верхушки, окружавшей трон, был достаточно резок и дерзок. Александр Григорьевич обрушивается и на главу правительства Витте, и на адмирала Алексеева, и на генерала Куропаткина, называя их «виновниками нашего государственного разложения» '[16, с. 29].