Промышленность и торговля в Нагасаки не выделяются в особые группы по роду производства или товаров: вы, например, не найдете тут того, что называется у нас "рядами", где целая улица или несколько смежных лавок торгуют какими-либо одними изделиями вроде бумажно-ткацких, столярных, посудных и тому подобное. Напротив, тут перемешаны всевозможные торгово-промышленные и ремесленные специальности в самом неожиданном соседстве между собою, хотя при этом каждая лавка в отдельности строго специализировалась на каком-либо одном роде товаров. Тут встречаются вам рядом магазин шелковых материй и рыбная или колбасная лавка, стояярная мастерская и цветочная продажа, лаковые изделия и овощная торговля, книжный или фарфоровый магазин и лавочка соломенной и деревянной обуви; тут выделывают идолов, домашние алтари и киоты, здесь — бумажные фонари или зонтики, а рядом обширная торговля бронзовыми и медными изделиями, где вы встретите вместе со всевозможною домашнею посудой и утварью прекрасные вазы, флаконы, жаровни, курительницы, гонги, бубенчики, фонари и колокола для буддийских часовен. Далее наталкиваешься на продажу риса, туши и письменных принадлежностей, циновок, тортов-кастера, бамбуковых жердей, табаку и трубок, детских игрушек, бумажных змеев и раскрашенных картинок; изредка мелькнет вдруг какая-нибудь лавчонка brиc-a-brac со всевозможными японскими редкостями. Но курумы наши быстро пробегают мимо, а внимание мое только поверхностно может скользить по этому бесчисленному и разнообразному множеству выставленных предметов японской промышленности.
Но что более всего поражает нового человека в японском городе, так это замечательная тишина при многолюдном и бойком движении на улицах. Тут все движение исключительно пешеходное, даже дженерикши попадаются редко; вы не слышите ни грохота колес, ни стука подков о мостовую, ни вообще тех звуков, к которым так привыкло ваше ухо в городах европейских. Случается, проводят по улице караван вьючных лошадей, нагруженных рисом или товарными тюками, но и тогда не раздается их топот, потому что в Японии вместо подков надеваются на копыта мягкие соломенные башмаки. Изредка раздается только мерный сухой стук деревянных калош (сокки или гета) какой-нибудь торопливо пробирающейся горожанки; но так как громадное большинство обывателей ходит в сухую летнюю погоду в соломенных зори, то на улицах, где даже не раздается особенно громкого говора, слышен только какой-то легкий шелест и мягкий гомон, словно в пчелином улье, и это на первый раз производит с непривычки очень странное впечатление: все как будто не достает вам чего-то.
Затем еще замечательная черта: вы положительно не встречаете угрюмых, недовольных или уныло озабоченных лиц, без которых в Европе не найдется ни одной улицы. Здесь, напротив, в каждой туземной физиономии прежде всего бросается в глаза добродушно веселая улыбка внутреннего душевного мира, как будто все эти люди вполне довольны собою, своим положением и всем окружающим. При этом везде отменная вежливость и радушие. Встречаются, например, два знакомые между собою японца. Они тотчас же останавливаются и делают друг другу продолжительный и низкий поклон, который производится не иначе, как по известным этикетным правилам. Так, прежде чем поклониться, они слегка сгибают коленки, как бы полуприседая, и упираются в них ладонями, а затем уже, быстро втянув в себя струю воздуха, от чего получается короткий, как бы испуганный или удивленный присвист в виде звука "ихх!" начинают низко сгибать свои спины и головы. При этом, конечно, оба бормочут друг другу какие-то приветственные любезности, затем приподнимаются и тотчас же снова приседают в той же позе почтительного согбения, и так иногда проделывается это до трех раз и более, смотря по старшинству или значительности которого либо из них, причем младший или низший искоса, но зорко наблюдает, чтобы не подняться раньше старшего. Встретив такую курьезную сцену в первый раз, вы, может быть, не воздержитесь от невольной улыбке и помыслите: сколько, однако, времени тратят эти добряки на выражение своих приветственных церемоний! Но подумайте, не дает ли вам эта самая сцена весьма наглядное понятие о том, насколько развиты в японском обществе чувство взаимного уважения и вместе с тем патриархальная почтительность к старшим по возрасту ли, по положению или по личным заслугам на каком бы то ни было частном поприще? Самая общепринятость подобных форм вежливости, еще с незапамятных времен вошедшая как бы в плоть и кровь этого народа, есть один из важных устоев его прочно сложившейся общежительности и несомненно является чертою высокой, хотя и своеобразной цивилизации. Знакомые женщины при встрече между собою проделывают ту же церемонию, но — сколько я заметил — ограничиваются одним или много двумя поклонами.