Дункан смущенно отвернулся и пробормотал:
— Она хотела, чтобы я побыл пару дней вместо нее.
— Но этот ужасный поезд… Кто же будет с ней, если ей нехорошо? — встревоженно поинтересовалась Марианна.
— Я думаю, что она поспит в поезде, — ответил юноша, а потом ему пришло в голову, что он может отвлечь бабушку от внезапного отъезда Оливии и наверняка порадовать другой новостью. — Бабушка, есть еще кое-кто, кому хочется поухаживать за тобой. — Он улыбнулся, радуясь, что вовремя вспомнил о своей второй тетке.
— Вот как? Хелен приехала? — спросила Марианна без особого энтузиазма.
— Нет, не моя сестра, а тетя Абигайль. Представляешь, она получила известие от тети Аннабель и сразу же отправилась в путь. Твоя дочь очень хочет увидеть тебя и немного побыть с тобой!
— У меня нет дочери по имени Абигайль! А теперь оставь меня одну! — С этими словами Марианна рухнула на подушки и повернулась к внуку спиной.
Место у мостков еще в детстве было у нее самым любимым. Особенно в такое время дня. Только что скрывшееся за горизонтом солнце окрашивало небо в оранжевый цвет. В небе парили причудливые громады облаков, похожие на стаю огнедышащих драконов. Остров Мокоиа, который только что освещало заходящее солнце, теперь отражался на поверхности озера, похожий на место, полное каких-то мрачных тайн. Абигайль не могла отвести взгляд от этого невероятного спектакля. Он немного отвлекал ее от жгучей боли, полыхавшей в сердце. Она пошла за Дунканом по лестнице, но войти в комнату матери побоялась. Дверь была слегка приоткрыта, и уничижительная фраза матери вылетела в коридор: «У меня нет дочери по имени Абигайль!» Каждое слово резало ее хуже ножа. Она не ожидала, что мать встретит ее с распростертыми объятиями, но эта непримиримость потрясла молодую женщину до глубины души.
Абигайль услышала приближающиеся шаги и раздраженно обернулась. Она хотела побыть одна. Никто не должен знать, как сильно она страдает от неприязни матери. Увидев, кто собрался составить ей компанию на мостках, она облегченно вздохнула. Это был Дункан, и впечатление он производил не самое радужное.
— Садись рядом со своей пиратской невестой! — нарочито шутливым тоном пригласила племянника Абигайль.
Дункан послушался. Какое-то время он ничего не говорил, предаваясь мрачным размышлениям.
«Может быть, он собирается с духом, чтобы поаккуратнее преподнести мне слова матери?» — подумала Абигайль и решила освободить его от этой неприятной обязанности.
— Дункан, я знаю, что она сказала. Я пошла за тобой и слышала все собственными ушами.
— Правда? — с явным ужасом переспросил Дункан и нерешительно добавил: — И то, что ты больше не… — Он запнулся.
— …и то, что я больше не ее дочь.
— Но, боже мой, что такого произошло, что она не хочет простить тебя? Я помню только, что однажды вечером ты исчезла. Мне тогда было лет восемь или девять. Я проводил у вас каникулы и в тот день был с мамой на известковых террасах. А когда после возвращения спросил о тебе, бабушка сказала, что ты сбежала. Помню еще, что на следующий день она лежала в постели и была белее мела, а все взрослые грустили. Никто ничего не рассказывал, дедушка сидел на террасе и плакал. Я уже подумал, что кто-то умер… — В голосе Дункана слышалось отчаяние.
«Мальчик мой, тогда кое-кто действительно умер. «Золотко», маленькая Аби», — подумала Абигайль. Как ей хотелось довериться этому чуткому юноше! Как хотелось наконец облегчить душу, но она ни в коем случае не имела права делать это только потому, что не знала, как быть дальше. Нет, нужно сохранить свою тайну навеки, глубоко в душе.
Когда вечерами, находясь вдали от дома, Абигайль плакала, пытаясь уснуть, ее утешала мысль о том, что после смерти матери она могла бы довериться сестрам. Но наступал новый день, и она отказывалась от этого плана. Если уж мама принесла в жертву свое «золотко», лишь бы сохранить тайну, разве она сама не должна молчать вечно?
— Тетя Абигайль, тебе нехорошо? — встревоженно спросил Дункан. — Ты белее мела.
Но Абигайль лишь отмахнулась.
— Это просто макияж, — пошутила она.
Однако обмануть племянника ей не удалось. Он прекрасно видел, что смеялись только ее губы, а глаза плакали. Он предпринял еще одну попытку разобраться в истине.
— Мне не хотелось бы проявлять излишнее любопытство, но я никогда не слышал от бабушки слова худого. Даже по отношению к тете Аннабель, а к ней она относится очень плохо. Так что если ты хочешь об этом поговорить, то можешь мне целиком и полностью довериться.