«Что-то, – подумала она. – Что-то плохое». Но выпытывать не стала. Она рассудила, что лучше действительно считать это просто дурным сном.
– Ладно, – сказала она. – Он уехал. Но у нас тут вечеринка, так что нужно готовиться.
Мальчик кивнул, но даже не улыбнулся.
Когда они закончили с гирляндами, Аннабель протянула провод из бассейна к розетке в портике прачечной. Зажгла ее и обрадовалась тому, что хотя бы половина лампочек была в рабочем состоянии. Пока мальчик ходил от одной лампочки к следующей, шевеля ими, будто это были расшатанные зубы, Аннабель зашла за мотель и оглядела пустое пространство, где раньше стояли ковбойский пикап с кемпером. Позже Диего и Росендо привезут гриль на «Эль Камино». Диего предложил пожарить бургеры с сосисками. Джек Муни должен был приехать в два, наполнить бассейн, разобраться с насосом и сделать все как надо. Аннабель стояла на пустой стоянке для трейлеров и смотрела на пустынные просторы Техаса, где от холмов до грани выцветшего голубого неба простирался кустарник. Те, кто собирался приехать, будут здесь только через пару часов, но пока она была с сыном одна.
«А иногда, – подумала она, – быть одной хорошо».
И безопасно.
В смотровой было холодно даже в тяжелой дубленке, которую Ридер привез из Уэйко. Он снял шляпу и положил ее на ближайший табурет, когда судмедэксперт, мужчина по фамилии Альварес, поднял покрывало, явив мертвую девушку, лежавшую на столе. Ее лицо и часть шеи почернели и обуглились. Кожа на губах расплавилась на зубах. Один глаз отсутствовал: глазница была пуста.
– Мы, кажется, ищем ветер в поле, – заметил Ридер Сесилу в то утро, глядя на присланную по факсу фотографию мертвой девушки, отправленную рано утром.
– Она вроде подходит по всем параметрам, – отозвался Сесил. – В последний раз ее видели в баре.
– Слишком мерзко, – сказал Ридер. – Даже чудовищно.
Зернистая черно-белая фотография была взята из выпускного альбома. На ней изображалась улыбающаяся девушка, которая стояла, прислонившись к дереву.
– Не нужно нам обоим ехать, – решил Ридер. – В дивизии уже теряют терпение. Лучше начни разгребать завалы. К тому же тебя бы только зря укачало.
– Мне два раза повторять не надо, босс.
Альварес сдвинул покрывало до самых ступней девушки. Ее ноги от колен были также обожжены, мышцы, плоть и кость сплавились воедино. Выше колен проходила граница, за которой прекращались ожоги; она была резкая, как линия загара. «Примерно в том месте, докуда доставала юбка», – подумал Ридер.
– Родители опознали? – спросил он.
– За час до вашего прихода, – ответил Альварес. – Когда я откинул покрывало, мать… – Он покачал головой.
– В факсе, что вы отправили, указано, что она пропала в пятницу?
– В пятницу днем они заявили, – сказал Альварес. – Она пошла в бар в четверг вечером после того, как поссорилась с родителями. Пограничный патруль обнаружил ее вчера утром, на какой-то дороге к ранчо, почти на границе нашей юрисдикции. Ее канюки клевали. Так она из ваших?
– Не особо похоже, – ответил Ридер. Он наклонился и внимательно рассмотрел девичье горло. Там не было видно ни следов, ни букв, правда, над ключицей у нее почти не осталось кожи. Держа руки в карманах куртки, Ридер оглядел девушку целиком и заметил у нее в ноге ножевое ранение: артерия внутри него казалась почти что резиновой трубкой. Он указал на другую отметину, у колена.
– Это что, это канюк?
– Наверное. Там еще койоты ошивались, когда ее нашли.
– А это? – Ридер указал на маленькое кольцо проколов ниже ножевого ранения.
– Человеческие зубы.
– Причина смерти – разорванная бедренная кость?
– Не уверен, – ответил Альварес. – Хотите чаю или кофе? У меня без кофеина.
– Не, пасиба.
Альварес не улыбнулся. Только кивнул.
– Почему вы не уверены? – Ридер неторопливо обогнул стол.
– Ну, – Альварес прикусил губу, – тут у нас много чего творится, рейнджер.
Он взял пару резиновых перчаток из диспенсера на стене и надел. Затем взял мертвую девушку за руку и перевернул ее.
– Похоже, она ползла по пересеченной местности. Это видно по песку и кварцу, которые забились в порезы на ладонях и коленях. Это соответствует местности, где ее нашли. На спине у нее синяки, и я не сомневаюсь, это от шин, из чего следует, что ее переехали на месте происшествия. Раздробленные таз и позвоночник подтверждают эту теорию. Видите, здесь торчит кость…
– Одна ее сторона не похоже, чтобы обгорела, – заметил Ридер. Затем наклонился и осмотрел нижнюю часть ее левой ноги – та была гладкая, неповрежденная.
– Верно. Я предполагаю, что ожоги она получила после смерти.