Все же те, кто считают, что от пороков можно избавиться, если соответственно воспитывать людей, твердо верят в возможность такого общества. Оно и правда, наука образования пока еще находится в зачаточном состоянии. Мы владеем неплохими знаниями физиологии, чтобы придумывать гимнастические упражнения для развития тела. Однако наши познания в том, что касается разума человека, особенно растущего разума, далеко не так полны; но и те знания, которые мы имеем, не систематизированы и не приложены к образовательному процессу. Наш разум похож на неразвитое тело городского жителя — не развит и не эффективен. У огромного количества людей интеллектуальный рост прекращается еще в детстве, и они проживают свою жизнь с интеллектуальными возможностями подростков лет пятнадцати. Правильная гимнастика, основанная на знании психологии, могла бы помочь любому человеку достичь, по крайней мере, своего максимума. Великолепная перспектива! Однако наш энтузиазм к учению несколько ослабевает, когда мы осознаем, что такое максимум большинства. Люди, рожденные с талантами, по отношению к людям без врожденных талантов все равно, что гомо сапиенс по отношению к собаке в области своего таланта. В математике я собака в сравнении с Ньютоном, и собака в сравнении с Бетховеном — в музыке, собака в сравнении с Джотто — в живописи. Что уж говорить о сравнении с канатоходцем Блонденом, с игроком в бильярд Ньюманом, с боксером Демпси, с виноделом Рёскиным-отцом. И так далее. Даже если я буду блестяще образован в математике, музыке, живописи, хождении по канату, игре на бильярде, в боксе и виноделии, то все равно останусь обученной собакой в сравнении с необученной. Такая перспектива не внушает мне особенных иллюзий.
Образование помогает человеку максимально раскрыть свои умственные способности. Однако настолько ли велик этот максимум в большинстве случаев, чтобы позволить всему обществу жить в праздности, не развивая те предосудительные качества, которые всегда характеризовали праздные классы? Я знаю довольно много людей, получивших лучшее образование, какое только можно получить в наше время, и проводивших свой досуг так, словно у них вообще не было никакого образования. Значит, у нас плохое образование (хотя оно достаточно хорошее для людей талантливых и гениев, которые у нас есть); наверное, если бы сделать его по-настоящему эффективным, то и эти люди проводили бы свой досуг, размышляя о законах природы. Наверное. Но я в этом сомневаюсь.
Мистер Уэллс, который верит в воспитание и образование, удаляет свою утопию на три тысячи лет вперед в будущее; мистер Шоу, менее оптимистичный насчет природы и духовной эволюции, свою утопию удаляет на тридцать тысяч лет в будущее. Говоря с геологической точки зрения, эти времена примерно равны. Но, к сожалению, мы не ископаемые, мы — люди. Даже три тысячи лет для нас невероятно долгий срок. Небольшое утешение думать о том, что через три или тридцать тысяч лет человеческие существа, возможно, будут вести прекрасное рациональное существование. Людям свойственно думать только о себе, своих детях и детях своих детей. И они правы. Тридцать тысяч лет, может быть, и неплохо, однако эти неприятные геологические «минуты», отделяющие сегодня нас от счастливого будущего, еще надо прожить. И я предвижу, что одной из малых, или даже больших, проблем этого периода будет проблема досуга. К двухтысячному году везде будет установлен шестичасовой рабочий день, а еще через тысячу лет максимальный рабочий день укоротится до пяти часов, может быть, и меньше. У природы не хватит времени изменить духовную жизнь человека; а образование лишь превратит собак в ученых собак. Чем мужчины и женщины наполнят свой досуг? Будут ли они размышлять о законах природы, как Анри Пуанкаре? Или будут читать «Мировые новости»? Интересно.
Популярная музыка
Есть одна веселая, подпрыгивающая, жизнерадостная мелодия, которая известна всем, проведшим хотя бы пару недель в Германии или имевшим в детстве немецкую няню. Называется она «Ach, du lieber Augustin». Простенькая мелодия на три четверти такта; до того простенькая, что даже деревенский дурачок может напеть ее, едва услышав; да и эмоционально тоже очень простенькая, так что не дрогнет и сердечко даже самой чувствительной барышни. Рамти-тиддл, ам-там-там, ам-там-там, ам-там-там; рамти-тиддл, ам-там-там, ам-там-там, ТАМ. Она настолько по-веселому глуповата, что обезоруживает любого критика.
Теперь обратимся к истории. Песенка «Ach, du lieber Augustin» была сочинена в 1770 году и представляла собой первый вальс. Первый вальс? Мне приходится просить читателя промурлыкать мелодию, а потом припомнить любой современный вальс, который ему знаком. Разница между мелодиями собственно предмет, достойный размышлений.