За прошедшие годы Зоя медленно и любовно отремонтировала все здание, и хотя несколько арендаторов у нее так и осталось, «ХЕННЕССИ» и его разномастная креативная команда теперь занимает половину помещений. Агентство специализируется на рекламе бытовых брендов. Она — генеральный директор, то есть телефон у нее включен круглые сутки, а она исполняет обязанности няньки / лучшей подруги / секретарши / психиатра при главных своих клиентах, каждый из которых пребывает в убеждении, что так относятся к нему одному.
«ХЕННЕССИ» — Зоино детище. Это его она вынашивала, пока подруги ходили беременными, ради него не спала по ночам, пока они кормили грудью и боролись с коликами, его самоотверженно ставила на ноги, пока их дети учились ходить, говорить и есть не чавкая. Она шугала конкурентов, чтобы заарканить ценного клиента, в тощие месяцы платила зарплаты из собственного кармана, а новым контрактам радовалась так же, как ее друзья — успехам своих отпрысков на школьных концертах и футбольных соревнованиях. За последние пару лет случались черные дни: пытаясь спасти свой брак, она не уделяла должного времени работе, «ХЕННЕССИ» лишился важного заказчика. Пришлось сократить число постоянных сотрудников. Пришлось маневрировать. Но она выживет, главное — не отвлекаться. Ричарду ее агентство никогда не достанется. Ему вообще не достанется больше того, что он уже оттяпал.
Впрочем, ему достанется еще и дом. А также все то, что придется ему выплатить, чтобы он исчез навсегда.
Зоя вытирается, набрасывает халат. Идет в спальню.
— Привет! — выпаливает Зак.
Зоя верещит.
— Ну прости, прости. Открыл своим ключом.
— Вижу, — говорит она, запахивая халат. — Зак, да чтоб тебя. Ты чего притащился?
— Ты меня на ужин пригласила.
— В шесть!
— Уже больше шести.
— Ой, — говорит она. — Как так вышло?
— Не думал, что деменция начинается в таком раннем возрасте.
Зоя щиплет его за руку.
— Ай. Блин.
— Мне нужно одеться.
— Давай-давай.
Зак растягивается на ее кровати.
— А ты не мог бы выйти на это время?
— Вон там есть ванная. А мне тут очень удобно.
— Я думала, ты уже научился уважать чужие границы.
— Ишь ты поди ж ты.
Зоя вздыхает.
— Все, не буду тебя шпынять. Прости.
— И ты меня прости, — говорит Зак. — Я тоже, пожалуй, немного зарвался.
— Давай попробуем начать сначала. Добро пожаловать в гости, братишка. Устраивайся поудобнее.
— С нашим удовольствием.
Зоя достает из шкафа спортивные штаны и футболку, идет в ванную. Неплотно закрывает дверь.
— Ну, как там твоя жизнь?
— С наслаждением веду порядочное и достойное существование: работаю каждый день по восемь часов, плюс трезвость и нравственность, — в бывших своих кругах я в итоге сделался неприкасаемым. Скучаю; с пугающей скоростью трачу накопления; веду авторскую колонку, скажу по секрету — не колонка, а чушь собачья; живу с нашими родителями. Последнее, пожалуй, стоит повторить. Живу с нашими родителями.
— Ясно. Но они-то считают, что солнце встает и садится в твоей заднице, так что вряд ли тебе там совсем плохо.
Зоя выходит из ванной и обнаруживает, что Зак сидит на кровати, скрестив ноги и молитвенно сложив руки на груди.
— Ты чего делаешь?
Зак открывает глаза.
— Мозги перезапускаю. Отметаю стереотипы.
— В смысле?
— В смысле, от детского стереотипа, что тебе нужно накостылять по шее за предположение, что мне нравится жить с родителями.
— Опять же извиняюсь.
— Извинения приняты. Ну ладно. Расскажи-ка, как у тебя дела. Только в неприукрашенном варианте.
— Не привыкла я тебя таким видеть, — признается Зоя.
Она пока еще не поняла, как относится к ново-обретенному стремлению Зака выстраивать здоровые отношения — результату его пребывания в центре реабилитации, он же санаторий. Она не против отвлечься от постоянного самокопания, однако и сосредоточенность Зака на внутренних проблемах несколько утомительна.
— Ты не привыкла себя такой видеть. Перестань предъявлять к себе повышенные требования. Не обязательно добиваться совершенства.
— Или обязательно. Я же старшая.
— В смысле, страдаешь навязчивым перфекционизмом?
Этот его доморощенный психоанализ тоже утомителен.
— Мне больше нравится определение «ответственная целеустремленность», — поправляет его Зоя. — Не всем же быть избалованными великовозрастными младенцами.
— Ты просто завидуешь. И мне больше нравится определение «художник-нонконформист», — уточняет Зак.