Самооценка у нее упала ниже плинтуса. Развод в ее возрасте — это череда унижений и отнимающих сон и силы тревог: изменения в теле, финансовые страхи, сексуальные тревоги, подозрительность, беспокойство за будущее детей — в особенности за то, что они потом скажут про нее своему психотерапевту (это, по ее мнению, следует официально признать фобией). Да, надо признать, случаются и неожиданные просветы. Зоя, которая в цикле выздоровления опережает Марианну на несколько месяцев, неустанно ее подбадривает, всегда готова провести воодушевляющую беседу, когда Марианне начинает казаться, что она скоро очутится на улице. Как вот ей кажется сейчас.
Она набирает номер. Трубку снимает Зак.
— Чего это ты отвечаешь с Зоиного телефона? — интересуется она.
— Зоя в душе, а я увидел, что это ты. Все в порядке?
— Нет, — отвечает Марианна.
— И что стряслось?
— Я паршивая мать, и мне очень стыдно.
— Так стань жизнерадостной матерью.
— Проще сказать.
— И сделать просто, — заявляет Зак.
— Паршивая — это значит строгая. Ты хочешь, чтобы твои племянницы умерли от цинги? Чтобы у них зубы сгнили до самого корня? Чтобы все их считали дурищами, как и их папашу?
— Похоже, вопрос риторический, так что сосредоточимся на здесь и сейчас.
— Зоя гораздо лучше тебя умеет воодушевлять.
— А прямо сейчас тебе нравится быть матерью? Нет.
— А детям твоим нравится, как ты их воспитываешь?
— Нет.
— Похоже, проблема посерьезнее цинги. Мне больше сказать нечего.
Марианна слышит на заднем плане Зоин голос.
— Это Марианна, — говорит Зак, — у нее скверное настроение.
Зоя берет трубку.
— Чем тебе помочь?
— Хочешь сходить с нами в блинную? — Марианна понимает, что голос ее звучит до омерзения жалобно. — Хотя знаешь? Не надо. Занимайся своими делами.
— Конечно, хочу, — соглашается Зоя. — Мы очень любим блины. — Марианна слышит на заднем плане голос Зака. — Да, и ты, Зак.
— Ему не обязательно, — замечает Марианна.
— Пойдет как миленький. Во искупление. Сейчас закажем столик, в течение пятнадцати минут пришлем сообщение. Держись.
К тому моменту, когда приходит сообщение, желание выходить из дома успевает испариться, и Марианна уже жалеет, что воззвала о помощи. Ругая себя, помогает дочкам умыться и высморкаться, одевает их, загружает в машину, едет на другой конец города. До блинной добирается на последнем издыхании.
Зоя с Заком уже сидят за столиком.
— Как вам удалось в выходной раздобыть столик на пятерых? — изумляется Марианна. — И как вы вообще прознали про это место?
Здесь всегда полно народу. Кофе горячий, еда, даже с точки зрения средне придирчивого взрослого человека, терпимая, а главное — в подвале есть бассейн с шариками — беспроигрышное сочетание, если в дождливую субботу вам нужно выгулять детей.
— Владение волшебством, — объясняет Зак. — И нужными связями. — Он обращается к девочкам: — Ну, что будем есть, дамы? Блинчики с шоколадной крошкой и взбитыми сливками? А запивать — горячим шоколадом?
— Да! — голосят близняшки.
— Дети, угомонитесь, — взывает к ним Марианна.
— Марианна, — говорит Зоя. — Спокойно. Выдохни. Не обязательно каждый миг стремиться к идеалу. Сделав заказ, Зак встает.
— Пошли, барышни. Посмотрим, что там у них за бассейн с мячиками.
Девочки вскакивают с мест.
— Пришли мне сообщение, когда блины принесут, — просит он Зою.
— Он не обязан их пасти. — Марианна глядит им вслед. — Я вообще на него больше не сержусь. Лучше бы ублажал мою маменьку и Беату.
— Старается понемножку, — говорит Зоя. — Кстати, ты получила мое письмо по поводу «ужина с двоюродными»?
— Ага. Но во все дни, которые ты предлагаешь, дети со мной. Можешь прислать другие варианты?
— Если так и дальше пойдет, мы до лета не соберемся, — ворчит Зоя.
Приносят кофе.
— Наконец-то! — радуется Марианна.
Зоя смеется, отхлебывает.
— Давай используем время с толком. Как там твои дела?
— Ты не злишься?
— На тебя? Что ты. Я ведь тебе уже говорила. Ты просто не представляешь, какие были отзывы о том мероприятии. Битва полов оказалась просто хитом. Просто в следующий раз, когда решишь затеять перепалку на моем мероприятии, предупреди заранее, ладно?