Марианну мутит от смятения.
— Прости меня, пожалуйста.
— Тебя не за что прощать. Ты не готова, в этом нет ничего страшного. Но я считаю, что нам стоит одеться, пойти в другую комнату, выпить чаю и успокоиться. Когда ты почувствуешь себя лучше, я уйду.
— Но я хочу быть с тобой. Правда.
— Этого хочет твоя голова. А у тела — свое расписание. От такой травмы, как развод, за ночь не оправишься. И ускорить процесс за счет того, что ты якобы умнее и решительнее всех остальных, не получится.
— А сколько ждать? — Марианна чувствует, как узел в груди распускается.
— У каждого свой срок, — отвечает Тим, — но в среднестатистическом случае около двух лет.
— Ты очень на меня сердишься?
— Ни капельки, — говорит Тим. — Я на себя сержусь.
Марианна со стоном трясет головой, возвращается в настоящее. Ей нужно придумать себе какое-то занятие, так, чтобы в ближайшем будущем — никаких отношений. Можно, например, воспользоваться возможностью и поближе пообщаться с сестрами.
Она берет телефон, звонит Нине.
— Ты сегодня работаешь? — спрашивает она.
— Вечером выхожу на смену. Что случилось?
— Мне нужно выбраться из дома, — признается Марианна.
— Мы с Беатой встречаемся через час, чтобы пообедать, — сообщает Нина. — Давай, приходи тоже. Ее не помешает подбодрить.
— Сейчас еду, — тут же соглашается Марианна.
Она вылезает из постели, засовывает белье в стиральную машину, смывает с кожи унижение. Одевается модно, в образцы товаров «Ярмарки красоты», красится. Да, на любовном фронте полный швах, на работе беда, но она еще способна одеться как женщина, у которой жизнь — не полное дерьмо.
Только в ресторане до нее доходит, как беспросветно она в последнее время погрузилась в собственные проблемы. Беата с Элоизой вообще общаются? Как Нина переживает свое горе? Она ничего этого не знает. Целует сперва Нину, а потом Беату в щеку.
— Ну, как вы там?
— Предсказуемо, — говорит Беата. — Я очень рада выбраться из дома.
— Как Оскар?
— Вежлив до отвращения, меня это нервирует. Видимо, боится, что я сорвусь, распсихуюсь или разрыдаюсь.
— А можешь? — спрашивает Марианна.
— Не могу это полностью исключить, — признается Беата.
— А ты, Нина? Чего новенького?
— Я рада, что вернулась в реанимацию. Нашла квартирку рядом с клиникой, собираюсь снять ее на год.
— Как здорово, что ты пока будешь здесь. Я по тебе скучала. Как и все. Да, кстати: а ты с мамой давно не разговаривала?
— Сегодня утром.
— Она что-нибудь говорила про Марш женщин?
— Почти ни о чем другом не говорила, — смеется Нина. — Можешь спросить поконкретнее?
— Да я вот думала, собирается ли она после марша отмечать это событие с подругами, которые приедут из других мест.
— Она ничего такого не упоминала. А при тебе, Беата?
Та качает головой.
— Она слишком занята всякими организационными вопросами. А почему ты спрашиваешь?
— Как считаете, может, устроим для нее праздник? — предлагает Марианна. — Мне тут пришло в голову: ведь послушать ее соберутся тысячи людей, некрасиво будет это просто проигнорировать, нужно воздать ей честь за все, что она делает.
— Праздники мамочка любит, — замечает Беата. — А я, как всем известно, только что лишила ее такого удовольствия. Может, устроим ей сюрприз?
— В обычном случае я бы сказала «нет», — продолжает Марианна, — но я слышала от папы, что она в последнее время почти не бывает дома. У нее каждый день какие-то собрания, связанные с маршем.
— Здорово было бы, если бы и папа поучаствовал, — думает вслух Нина. — Было бы и у него занятие.
— Я с ним поговорю, — вызывается Беата. — Он наверняка не будет возражать, чтобы праздник прошел у них, если мы все организуем.
— Хорошая мысль, — одобряет Марианна. — Разумеется, не будет. А я могу рвануть туда сразу после речей и все подготовить.
— Похоже, ты подыскала себе достойный предлог, чтобы не идти на марш вместе с мамочкой, — с улыбкой замечает Беата.
Марианна смеется.
— Считай, что это дополнительный бонус. Я на восемь лет тебя старше, меня куда чаще таскали на всякие демонстрации. Сама знаешь, как оно все будет. Охранники и поклонники обступят ее так плотно, что мы ничего, кроме ее макушки, вообще не увидим.
— Я же не говорю, что ты плохо придумала, — отзывается Беата. — Кстати, мама хочет, чтобы с ней рядом шел Оскар, так что мне всяко придется присоединиться.