Но, оказывается, это было ещё не всё…
— Ну и, естественно, джаз не был бы джазом без свинга!
— Что такое свинг? — Надин Дмитриевна, как вам не стыдно?!
— Это те моменты в песне Кирилла, в которые ты задерживала дыхание, Регина, — я не смогла продолжать смотреть преподавательнице в каре-зелёные внимательные глаза и по ощущениям резко покраснела. Опустила взгляд на узоры ковров. Ну что же вы меня палите?! — Этакие крохотные вибрато внутри фраз и в окончаниях. Если по татаро-монгольски, — так я и не смогла понять за столько времени, чем ей не угодили монголы и татары! — Ещё в проигрыше в джазовой песни обязательно нужен скэт.
Что-то знакомое…
— Это, вроде, импровизация?
— Да. Не во всех джазовых песнях она предусмотрена… У Кирилла сегодня был совсем маленький скэт, ты, наверное, и не заметила.
— Хм… не знаю. Но я на кое-что другое обратила внимание. Почему он пел местами… с плоским ртом? Вы же говорили, что это антивокально, что рот нужно разевать широко… — сейчас мы блеснём знаниями!
— Ну-ну! Ты не путай нозальные дефекты с вокальной техникой! Кирилл пел как надо. В джазе вокалисты твэнгуют, специально делают звук более плоским за счёт положения гортани. Но от этого рот они открывают не меньше! — да что за новые подробности я узнаю самая последняя?! Я же выучила железобетонно: широкий рот — молодец, узкий — тебе трындец от Надин и щелбан в лобешник! Я недовольно насупилась. — Сначала, Регина, нужно научиться петь правильно, иначе будешь звучать как базарная тётя Мотя!.. А потом постепенно приучаться к твэнгу. В попсе тоже любят это дело, привнесли из джазовой культуры. Надо же хоть чем-то на крутых вокалистов походить… Ты вообще знаешь, кто джаз-то придумал?
— Нет, — буркнула я.
— Афроамериканцы. Есть у тебя в академии темнокожие? — хохотнула Надин Дмитриевна.
— Ну… есть один.
— Слышала, как он разговаривает-то?
Ха-хах! Я ухмыльнулась и решила спародировать.
— Эй йоу, воац ап, броо!
— Ну вот ты и ответила на свой вопрос. Манера решает.
Обалдеть… Сколько же всего! Мне захотелось треснуть себя ладонью по лбу. Я думала, Надин продолжит перечислять до бесконечности список навыков Соколова, но он, наконец-то, подошёл к концу.
Мне и перечисленного хватило, чтобы почувствовать уровень.
— Сложный жанр этот ваш джаз… спасибо, что рассказали, — и почти не насмехались. Ну а я уже почти отдышалась.
— А почему ты спрашивала? — подозревающе скривила рот Надин.
— Просто звучит красиво. И… захотелось узнать, что за музыка такая.
— Регина, у тебя проснулся хороший музыкальный вкус? Поздравляю! Послушай дома для общего развития… Майкла Бабла, Эллу Фитцджеральд, Фрэнка Синатру, Нину Симон… Луи Армстронга послушай!
— Стойте-стойте, — очнулась я. — Так не запомнить! Мне нужно записать…
Я слезла с беговой дорожки, вдела ноги в тапки и метнулась за телефоном к дивану.
Зафиксировала себе смутно знакомые имена под диктовку, а Надин Дмитриевна всё накидывала новые и новые, неподдельно радуясь каждому вспомнившемуся исполнителю. Но, когда мы закончили список на фамилии двадцатой, я вынырнула из экрана телефона и столкнулась с недовольным взглядом преподавательницы.
— Заболтала ты меня, филонщица! Иди за микрофоном! — что?! УЖЕ?! — Проверим твой уровень летней дегенерации! Выбирай песню, но помни… сегодня я хочу уйти домой в хорошем настроении!
Запомните меня молодой и жизнерадостной… с лёгким недостатком сахара в крови.
На ватных ногах я зашоркала от журнального столика к пульту. Если взять Адель, Надин скажет, что я колхозница с притязаниями на божественное… но она ведь сама дала мне Rolling in the deep!* Ага… случайно вписала, расхохоталась и не стала вычёркивать. «Ну пускай, прости Господи. Авось вернёшься с каникул Эдитой Пьехой». Я чувствовала себя быком на Корриде: красная тряпка взмыла перед моим носом, копыто занеслось над землёй, и заклубилась пыль.
Я шла на это занятие с полной уверенностью, что поражу воображение Надин Дмитриевны! Что вполне неплохо приспособилась петь то, что ещё в январе мне казалось непостижимо сложным. Но стоило Соколову открыть рот, моя хлипенькая, давшая росток надежда схлопнулась…
— Что решила пе-еть? — заговорщически затянула Надин.
Ладони вспотели, в солнечном сплетении будто образовался болезненный узелок, не дающий дышать свободно. Хуже, чем на экзамене по диагностике детей дошкольного возраста…