План-перехват свернулся раньше, чем я успела опозориться своим согласием вслух.
— Надин Дмитриевна, — вдруг едва слышно произнесла Эля. — Не надо… всё… нормально.
Что? Я, растерявшись, швырнула на стол горсть подтаявших конфет и обняла себя за плечи, чувствуя, как по телу разбегается мерзкий холодок.
Соколов молниеносно вскочил с дивана, от чего чай в кружках чуть расплескался на пододвинутую столешницу. Мне открылся вид на шумно вдыхающую Элю.
— Что это значит? — возмутился Кирилл и заметался между Надин и моей начальницей. — Вы сговорились?!
Эля, опасаясь забираться косым взглядом выше спинки дивана, задержала дыхание. Заметно побледнела и плавно поднялась следом за Соколовым. Стало некомфортно оставаться за их спинами, пульс участился, и я вскочила третьей.
— Н-не кричи на Надин Дмитриевну… это я её попросила, — практически шёпотом, едва мной расслышанным, сказала Эля. Я сильнее сжала скрещенные на груди руки, впиваясь ногтями в рёбра. — Мы… не желали тебе зла. В дуэте правда легче взять гран-при. И раз уж я… хорошо к тебе отношусь и пою уже много лет, мы подумали, что… неважно! Я не стану больше… влезать. Давайте, — она убийственно вздохнула, — переоформим билеты и бронь в отеле на Регину.
Эля болезненно сморщилась, и на это оказалось трудно смотреть.
— Да вы с ума посходили со своим гран-при! Я, по-вашему, неполноценный? Приношу первые места на каждом конкурсе! Чхать я хотел, кого выделяют жюри!.. Как будто вы не знаете! Они поощряют детей, народников и патриотические песни!.. Это их работа!
Надин Дмитриевна пугающе спокойно выслушала Кирилла и перевела взгляд на мою начальницу, зомбировано заговорив:
— Эль… а Регину отпустят с работы?
Она даже не скрывала, что любовное поражение старшей ученицы для неё тоже стало ударом. И акт откровения Соколова ей был равнодушен.
— Регину — да.
🎄🎄🎄
*Санта, детка. Спустись ко мне по трубе!
В этом году я вела себя ужасно хорошо!
Санта, детка! Пожалуйста, не мешкай…
Подумай только, сколько поцелуев ещё не состоялось.
Санта, сладкий! Я хочу яхту!
Акции платинодобывающей компании,
И, может, в носочек поместится двухэтажная квартирка?
В наушниках играла Eartha Kitt — «Santa Baby».
А потом Dinah Washington — «Relax Max». Тоже несерьёзная по смыслу песня с внушительными мелодическими кульбитами.
Конечно же, мы не могли обойтись без Frank Sinatra — «Let it Snow, Let it Snow, Let it Snow».
Он очень любил Фрэнка Синатру, очень. Больше, чем коньяк, поэтому… Frank Sinatra — «Strangers In The Night».
А эту песню не ожидаешь услышать в плейлисте у парня, даже если он джазовый вокалист… Взрослая и добрая колыбельная. Ella Fitzgerald — «The Man I Love».
По мягким клавишам словно рассыпали бусины, а скрипки издали мечтательные вздохи: «Когда-нибудь появится он — мой любимый, родной человек…»* Я очнулась от того, что дыхание без всякого контроля участилось, мешая мне дремать, и прищурилась.
Сеть жёлтых огней, оплетающих чужие, скрытые в темноте ландшафты, расплылась в глазах. Вовсе это были не приснившиеся мне бусины, а крохотные шестиугольники под крылом самолёта, похожие на пчелиные соты. Мы снова и снова пролетали города, населённые пункты, разросшиеся посреди продолжительного мрака. Иногда у трасс не наблюдалось освещения, и они плавно исчезали из иллюминатора. «Он посмотрит на меня с улыбкой — я всё пойму — и вот-вот возьмёт меня за руку».
Но вот я почувствовала случайное прикосновение к ладони и тут же распахнула веки полностью, не испытывая прежней сонливости. Абстрагировалась от мелодии, плавно перетекающей из наушника в правое ухо, и прислушалась к монотонному гудению в тёмном салоне.
— Регин, — невесомо шепнул Соколов. Я поулыбалась вдоволь под лиричный припев. Незаметно вздохнула и обернулась уже перед кульминацией, как раз, когда Кирилл выключил звук. — Я думал, ты тоже заснула…
Он удивлённо вскинул бровями и улыбнулся, кивнув на задние сидения. Сквозь узкий прогал между массивных спинок было видно, как Даша с Оксаной лбом ко лбу дрыхли с открытыми ртами, накапливая слюну. За ними где-то наверняка спал и Вова… и даже сосед по левую руку от Соколова умиротворённо похрапывал с раскрытой для вида книжкой. В темноте?
Кирилл придвинулся к моему лицу и влажно поцеловал в губы, умело не издавая ни звука. Мы с ним возмутительно редко оказывались «наедине», поэтому за удачный момент считалась и толпа спящих людишек, окружающих нас повсюду… У меня между ног сразу же набухло и погорячело от нежности, с которой Соколов добрался до моего языка. Неловко было подумать, чем чревата поездка с ним и выпивающей вокальной семейкой без присмотра преподавательницы…