В один момент Кирилл задрал мой свитер вместе с бельём, оторвался от губ, разрывая ниточку слюны, и тут же опустился с жадными поцелуями к оголившейся груди.
— Здесь засосы никто, кроме меня, не увидит, — прошептал он с обжигающим теплом, водя губами по коже и подрагивающим соскам.
— Может, тебе тоже пару засосов оставить, раз ты их фанат? — я ненадолго вырвалась из плена, стащив с себя верх. Махнула шмотками в намеченную Соколовым кучу одежды и прижалась к нему, нездорово горячему. Нас окутала влага, витающая по ванной, и новый прилив исступления… Я спустилась ногтями к его покрывающейся мурашками пояснице, а лицом — к животу и укусила в кубик напрягшегося пресса. — Здесь тоже никто не увидит…
— Увидит! — ехидно усмехнулся Кирилл.
Я опешила. Отстранилась и утёрла приоткрытый рот от слюны.
— Не поняла… кто это увидит?!
Он глубоко вздохнул, очевидно, стараясь не поддаться приступу смеха.
— Как кто? Вова.
Очень смешно. Я сощурилась, опустив взгляд на выпирающий под натянувшейся тканью брюк член. Вновь поднялась к самодовольному лицу с ямочками и перевела дух… умеет же сыграть на нервах!
— А помнишь, как ты меня в самолёте «случайно» потрогала?
О нет… неужели Вовы ему было мало?!
Соколов опустил руки на ремень. На моих округлившихся глазах вытянул его край, отогнул язычок на бляшке и ослабил пояс. Тот побеждённо и тяжело свис на петлях брюк. Я сглотнула, наблюдая, как Кирилл взялся за ширинку. Расправился с пуговицей, молнией и приспустил штаны, задержавшиеся на нём на уровне подтянутых бёдер. Я не успела всмотреться в очертания его органа под облегающим однотонным бельём, как он отогнул и резинку трусов…
— Я хочу тебя, — зачем-то пояснил Кирилл, пока я пристально разглядывала его высунувшийся ровный член с вздутыми венками и розовой головкой.
Он чуть подпрыгивал из-за того, что я позволила себе пялиться так нагло…
— И я тебя, Соколов!
Кирилл выпутался из одежды ниже пояса. Бляшка лязгнула о кафель. Он перешагнул через неё, подбираясь ближе, и сжал меня за ягодицы, пробираясь поверх джинсов к занывшей промежности. Слегка раздвинул половые губы под плотной тканью и слабо надавил пальцами, из-за чего я извилась, стараясь стиснуть ноги, и лихорадочно опустила руку к ширинке. Но вот Кирилл ворвался языком в мой безвольно постанывающий рот, с силой придвинул за задницу, из-за чего я врезалась грудью в его голый торс и ощутила, как горячий член упёрся в низ живота.
Иссякли шутки и терпение. Мне хотелось заняться с ним сексом как можно скорее. Увидеть его лицо в тот момент, когда он войдёт…
Кирилл нагнулся к молнии на моих джинсах. Нетерпеливыми многочисленными рывками подёргал за собачку и принялся стаскивать их с меня. Скини сползали вместе с бельём, застревая и раздражая нас двоих — просто я не ожидала, что у нас с Соколовым случится первого января…
Наконец, я осталась в одном подаренном Кириллом браслете и шерстяных носках. Схлопотала ещё с десяток нетерпеливых беспорядочных поцелуев от живота до шеи. Выгибалась и поглаживала тёмные волосы, прятавшиеся весь вечер под новогодним колпаком. Соколов бережно помог мне снять свой подарок, то и дело разглядывая меня между ног, и уложил украшение на полочку. А я успела лишь стянуть носки, как вдруг он легко подхватил меня на руки. Склонился к губам, лаская поцелуем, затем поднёс к нагретой парящей ванной и помог встать на дно. Мои ступни коснулись накалённой поверхности, а по телу растеклись струи тёплой расслабляющей воды.
Когда и Соколов лишился носков, зашёл под душ с головой, мы прижались друг к другу, наслаждаясь нашими соприкасающимися и мокрыми обнажёнными телами. Его волосы прилипли к вискам и лбу, мои пожелтевшие от влаги — пристали к спине. Кирилл стоял с приоткрытым ртом и зажмурившимися глазами. Гладил меня по плечам, спускался ладонями к ягодицам и прислонялся щекой к моей щеке, пока мы не придумали намыливать друг друга мужским апельсиновым гелем для душа…
В ванной заблагоухало. Стали слышны хлюпанье и нескромные стоны. Он был крепкий, рельефный, и хорошо проскальзывал в ладони благодаря мыльной пене. А я тёрлась о пальцы Соколова, мученически хмурящего брови, задерживала дыхание, стоило ему неглубоко проникнуть внутрь.
Мышцы ног потряхивало. Чтобы вернуть себе хоть кусочек отплывшего сознания, я дотянулась до подбородка Кирилла губами. Он не сразу сообразил склонить голову, но уже через мгновение обессиленный поцелуй перерос в будоражащие, до трясучки страстные ласки языками.