Дулат вернулся на своё место и надолго замолчал, уставившись в одну точку, пока приступ кашля не заставил его очнуться. Подавить рвотный позыв в этот раз не удалось, но желудок оказался пуст.
– Что же, – тяжело дыша заявил Дулат. – К чему я всё это. Я не был счастлив и не смог осчастливить никого из вас. Я помню какие-то хорошие моменты, связанные с каждым из вас, но тем хуже. Лучше бы тьма была непроглядной. Ничего не говорите. Пусть этот ужин будет моим. Сегодня, в день моего рождения, позвольте мне быть в центре вашего внимания.
Газонокосилка затихла, словно выполняя пожелание именинника. Должно быть, старик увидел людей у забора и пошёл открывать ворота. Дулат старательно пытался уловить звуки со двора и ему удалось это сделать – в силу своей тугоухости старик почти выкрикивал слова. Он поздоровался, попросил говорить громче, подтвердил, что хозяева дома. Звякнули ворота, послышались шаги на крыльце.
– Я был сегодня груб, простите. И я был жалок. Как всегда.
Раздалась мелодия дверного звонка и в тот же миг в дверь настойчиво постучали.
– Мы все будем счастливы.
В дверь стали тарабанить безостановочно. Тень человека, заглянувшего в окно, растянулась на полу.
Дулат взял со стола пистолет, который полегчал, исторгнув из себя пять патронов этим утром.
– Если смерть – это не конец, я очень надеюсь, что мы не встретимся с вами по ту сторону.
Он сунул в рот ствол пистолета.
К приходу гостей все было в порядке.