Она остановилась. Его жизнь её не касалась. И то, что ему хуже, не заставит её почувствовать себя лучше. Это неправильно и грубо.
Он сел прямо, поставил локти на колени, руки между ног держали бутылку пива, а голова была опущена вниз.
— Я говорил себе это же дюжину раз. Я не знаю, почему это не помогает.
Она подумала о своей внутренней борьбе, о том, чтобы оставить бабушку. Затем осознала, что это касалось не только нее. Что Диллон Крейг, солдат, воин, доктор, спасатель, разделил её сомнения.
Поставив остатки пива на стол, она поднялась на ноги. С неё хватит на сегодня. Хватит сомнений, хватит переживаний, хватит позволять вине побеждать. Хватит расстраивать этого столь щедрого хозяина, потому что у неё до сих пор были сомненья.
Возле двери спальни она обернулась.
— Может дело не в милях. Может дело в неуверенности, что мы правильно поступаем.
Прошло много времени после того, как она зашла в спальню, а Диллон все еще сидел перед огнем, думая о том, что она сказала.
О выборе. О правильных поступках.
Он без всяких сомнений знал, что служить своей стране — это был зов, на который нужно было откликнуться. Он никогда не видел такой гордости в глазах своего отца, как когда он стоял с остальными членами семей, отправлявших их на войну.
Бренна была права. Дело было не только в милях, но и в выборе. И он сделал его, пока был в Афганистане, выбор, который имел последствия, с которыми ему придется жить всю оставшуюся жизнь.
Ни у кого не получилось оставить это позади. И ни у кого не получится. Это не значило, что ему не приходилось выбирать, кого спасать, а кого оставить. Он видел эти лица каждый день и не мог выбросить из головы. Лица, которые будут преследовать его, не обращая внимания на то, сколько других обязаны ему жизнью.
Он не искал признания или денег. Все, чего он хотел, — знать, что сделал все ему подвластное. Ему хотелось знать, что еще один шаг ничего не изменил бы. Что ни одна семья не пострадала, потому что он допустил ошибку.
Из его спальни послышался кашель Бренны. Он поднялся, прислушался и ничего больше не услышал. Он еще не решил, была ли она той женщиной, которую он ожидал увидеть, после всех рассказов её бабушки.
По большому счету из-за того, что он не знал, чего ожидать. Бабушка рассказывала все, приукрашивая и смягчая мельчайшие изъяны.
Которые он пока не мог найти. Она была хорошенькой соседкой девушкой, но с сексуальным взглядом. Она была умна, резка. Она бросала ему вызов, и это больше всего нравилось ему. Но в каждом, сказанном им слове, была правда. Будет не просто оставить своих близких и любимых ради карьеры.
По крайней мере, она не будет иметь дело с выбором между жизнью и смертью на поле боя, от которого он до сих пор спрашивал себя, причинил ли больше вреда или все же добра.
Глава 4
Когда Бренна проснулась следующим утром первое, что она сделала — напомнила себе о том, что сегодня пятница, и до Рождества осталось три дня. Второе, что она сделала — поднялась с постели, подрагивая от холода, чтобы раздвинуть шторы и проверить, как там снег. Третьим действием стал ее стон.
Насыпавшиеся сугробы напротив дома были неотличимы от тех, которые окружали деревья, создавая один очень широкий и глубокий покров. Или, предположила она, так казалось, потому что не могла ничего разглядеть дальше собственного отражения в стекле.
Она задвинула шторы, повернулась и включила прикроватную лампу. Абажур светильника был сделан из обычного плиссированного льна по цвету нечто среднее между кремовым и яичной скорлупой. Основание представляло собой часть замысловатой коряги, а патрон и провода явно были такими же, какие использовались в остальном декоре Диллона.
Она подняла лампу, перевернула верх дном, нашла инициалы — В.Т. — и дату 25.03.2007 — выжженную на дне. Но прежде, чем Бренна смогла подумать о том, что же могла означать эта дата, из кухни донесся запах кофе и её желудок заурчал.
Быстро приняв душ в прилегающей к спальне ванной, она надела ту же одежду, в которой вчера уезжала из Рали. Минус был в отсутствии расчески, и ей ничего не оставалось, как разгладить волосы пальцами, хотя очень пригодилась новая зубная щетка, зубная паста и мыло Диллона.
Ей очень нужны были её вещи. Особенно, если ей придется торчать тут еще несколько дней. Было и так достаточно неприятно, что она выгнала его из его кровати, и будет делить с ним еду, которую он покупал в магазине. Она чувствовала себя неловко, пользуясь его туалетными принадлежностями, или когда просила одолжить ей свою пижаму, чтобы она могла постирать свои вещи.