Луиза работает всего три дня в неделю. Это оставляет кучу свободного времени на всякие девочковые штучки. На спорт, например. Да, определенно. Я могу помочь ей избавиться от лишнего веса и подтянуть мышцы. Может, получится даже убедить ее бросить курить. Это было бы очень хорошо, я не могу позволить, чтобы от моих волос и одежды пахло табачным дымом. Это нас выдаст. Дэвид догадается, что у меня появилась новая подруга, и это ему не понравится.
Мы можем вместе пить вино в нашем саду или в каком-нибудь из маленьких бистро на Бродвее, болтать и смеяться, как сегодня. Я хочу знать о ней все. Я уже совершенно ею очарована. В моем воображении я уже рисую себе все те интересные вещи, которыми мы займемся вдвоем.
Убираю жестяные полоски с образцами краски и иду заваривать мятный чай. Потом проталкиваю таблетку из тех, что дал мне Дэвид, в слив кухонной раковины и пускаю воду, чтобы ее смыло.
После этого беру свой чай и выхожу в сад, на солнышко. Обеденный перерыв был совсем недавно, и у меня есть еще время до следующего звонка от Дэвида. Можно спокойно наслаждаться бездельем, смаковать это восхитительное чувство, думать и планировать. Я знаю, что Луиза не станет рассказывать Дэвиду о нашем знакомстве. Это не в ее духе. К тому же она понимает, что это не пойдет на пользу ни мне, ни ей.
Подстроить встречу с ней оказалось легче легкого, а все благодаря той карте, которую Дэвид принес домой с работы, явно составленную с ее помощью и со знанием местных реалий. Я исполняла обязанности штурмана, когда в воскресенье днем мы поехали прокатиться по округе, заезжая в каждое из отмеченных на карте мест и наблюдая, как бутики уступают место дешевым лавкам, в которых все продается за один фунт, и заколоченным витринам, стоит отъехать от центральной улицы всего на несколько кварталов. Подземные переходы, в которые не отваживается сунуться никто в здравом уме, кроме наркоманов. Микрорайон, застроенный убогими муниципальными многоэтажками, расположенный всего в миле от нашего чудесного дома. Я видела и начальную школу с нарисованными на стенах яркими цветами. Прочитала примечание, нацарапанное корявым почерком Дэвида рядом с названием этого места.
Дальше все было делом техники.
Две незнакомки, случайно налетевшие друг на друга.
Она ничего не заподозрила.
11 Тогда
Дэвид прождал у телефона минут десять, прежде чем они наконец отыскали ее – высоко на дереве на берегу озера, в обществе Роба, весело смеющуюся. При виде того, как они беззаботно балансируют между ветвей, на одутловатом лице сестры Марджори отражается ужас, и она приказывает им сейчас же слезть. Адель второй раз просить не приходится – при мысли о том, что сейчас она будет говорить с Дэвидом, сердце у нее готово выскочить из груди. Роб в свою очередь бормочет что-то саркастическое про страховку и клиентов, которые могут расшибиться, потом изображает, будто собирается съехать вниз по корявому стволу, отчего Марджори разражается пронзительными воплями, идущими совершенно вразрез с благочинным духом Вестландз.
Они заливаются хохотом, точно хулиганистые школьники, но Адель уже спешит спуститься вниз, не обращая внимания на то, что футболка у нее задралась и кора царапает живот. Очутившись на земле, она со всех ног несется по лужайке к дому, даже не притормозив в коридоре. Лицо у нее раскраснелось, глаза блестят. Дэвид ждет. Кажется, с его последнего звонка прошла целая вечность.
Мобильные телефоны в центре под запретом, поскольку все контакты с внешним миром строго регламентированы. К тому же здесь наверняка нет сигнала, но Дэвид звонит ей регулярно. Впрочем, на этой неделе он опять лежал в больнице по поводу руки. Она вбегает в маленький кабинет и хватает старую телефонную трубку, висящую на стене; часы, которые он больше не может носить, болтаются на ее запястье, точно массивный браслет. Они слишком ей велики и выглядят откровенно мужскими, но ей наплевать. Ощущение его часов на запястье создает иллюзию, как будто он рядом.
– Привет! – восклицает она, запыхавшись, и откидывает с лица спутанные волосы.
– Где ты была? – спрашивает он. Связь отвратительная, и его голос звучит откуда-то из немыслимого далека. – Я уже начал думать, что ты сбежала или еще что-нибудь.