[145]
лодку здорово встряхнуло. Но существенных повреждений не произошло. Когда «К-1» всплыла на поверхность, на ее мостике были найдены осколки взорвавшейся мины.
Ну, а что стало с экипажем Краснознаменной «щуки»? По-разному сложились судьбы людей. Большая часть бойцов и командиров осталась служить на бригаде — на лодках и в штабе. С некоторыми из них читатель встретится в следующих главах. Другие моряки попали в самые различные части и соединения. Но все они с честью и до конца, как и подобает воспитанникам заслуженного экипажа, выполнили свой долг.
Осенью 1960 года я встретился со строителем из хутора Божковка, Ростовской области, Михаилом Васильевичем Богдановым. Это был один из трех ветеранов «Щ-421», судьба которых долгое время оставалась нам неизвестной.
Мы все помнили тревожный конец весны 42-го года, когда на Северном Кавказе и в междуречье Волги и Дона спустилась фашистская угроза. В ту пору на Северном флоте начал срочно готовиться отряд моряков для участия в боях на Юге. В его состав вошли и подводники. Кроме старшин и краснофлотцев береговой базы получили туда направление и три человека со «Щ-421». Это были командир отделения электриков старшина 2-й статьи Приходченко, электрик старший краснофлотец Ерофеев и моторист старший краснофлотец Богданов.
Проводы отряда состоялись в июле. В новый, непривычный мир сухопутной войны отправлялись наши товарищи. Им предстояло встретиться лицом к лицу с врагом, помериться с ним силами в наиболее прямом, буквальном смысле этих слов. Им завидовали. Ими восторгались. Им желали больших побед.
«Товарищ североморец! — обращалось к отбывавшим политуправление флота. — Ты едешь на сухопутный фронт. Родина-мать благословляет тебя на ратные подвиги… Дерись с врагом храбро, мужественно, по-флотски. Через огонь великих сражений высоко пронеси честь флотского знамени, боевые традиции русского флота. Где бы ты ни появился, вноси смятение и страх в стан врага. Ни шагу назад! Стой насмерть! Когда ты идешь
[146]
в бой, отстаивай каждую пядь родной земли, храни в своем сердце образ героических черноморцев, до последних сил защищавших свой родной Севастополь. Трудно тебе, истекаешь кровью — стой насмерть!..»
Среди провожавших был и Николай Александрович Лунин. Он пришел напутствовать своих бывших подчиненных. Богданову он подарил на память о совместной службе свой кортик.
С тех пор мы не имели никаких известий от трех подводников, прослуживших на «Щ-421» с момента ее вступления в строй и до последнего похода.
И вот в 1959 году я получил от Богданова письмо. Больше года вели мы переписку и наконец встретились через восемнадцать лет после того, как наши военные дороги разошлись в разные стороны.
Судьба разлучила трех «щукарей»-североморцев еще до фронта. Знойным полднем на станции Баскунчак их эшелон выдержал сильный воздушный налет. Ерофеев, находившийся рядом с Богдановым, был убит. Его похоронили тут же, в солончаковой степи. Приходченко ранило, и путь его затерялся во фронтовых госпиталях.
Эшелон переформировали, и отряд моряков двинулся дальше. Медленной тогда была езда по России! Из Мурманска отряд торопились отправить в июле, а сейчас уже август был в разгаре. Гремела битва на волжских берегах. И матросы надеялись, что их повезут именно туда, на самый горячий боевой участок. Но эшелон прибыл в Поти. Здесь началось распределение.
Богданов попал служить в 416-й морской гвардейский минометный полк. Часть эта состояла из боевых машин, ласковое название которых было привычным для слуха подводника — «катюши». В народе это название закрепилось за реактивными минометами куда прочнее, чем за крейсерскими подводными лодками, о существовании которых очень многие люди даже и не подозревали. А сухопутные «катюши» гремели и в прямом и в переносном смысле — о них знал каждый мальчишка.
Командовал полком бывший старший артиллерист линкора «Марат» капитан 2 ранга Москвин. Полк уже снискал себе добрую славу в боях под Москвой. Сражаться в его рядах было лестно. И Богданов старался высоко держать честь подводника-североморца.
[147]
Гвардейцы замечательно воевали в Кавказских предгорьях. Полк внес заметную лепту в победы Приморской армии. Перед строем, в котором вместе со всеми стоял и Богданов, командующий армией Петров расцеловал Москвина и сказал, что если бы мог, то так же вот поцеловал каждого моряка.
Когда в ноябре 1943 года гитлеровцев изгнали с Таманского полуострова, служба вновь привела Богданова на море. Он оказался мотористом на тральщике Керченской военно-морской базы. Но поплавать ему пришлось недолго, всего три месяца. Тральщик подорвался на мине. В отличие от «Щ-421» маленький кораблик затонул немедленно. Моториста подобрали из воды тяжело раненным, потерявшим сознание.