— Присаживайся, — Харм пригласил майора сесть на ступеньки.
Клаус сел на ступеньку ниже, опершись перебинтованным ладонями в холодный бетон. Все его тело болело, а заживающая кожа безумно чесалось. Приходилось терпеть, обезболивающее помогало плохо.
— Как твоё самочувствие? — поинтересовался Харм и предложил жвачку. — Будешь?
— Получше, чем в Гамбурге. У меня было ощущение, что с меня слазит кожа. Дышать всё ещё тяжело, — ответил Клаус и протянул ладонь, на которую из серебристой пачки упала белая подушечка. Он отправил её в рот. — Спасибо. Юрген чуть меня не убил. Я выжил чудом.
— Раз ты живой, то в тебе наверняка ещё остались силы послужить Рейху! — Харм сверху вниз посмотрел на майора. — Или у тебя больше нет сил вести борьбу?
— Я сделаю всё, что нужно. Любые указания, приказы, — поспешил заверить Клаус. У директора наверняка есть план. — Любой приказ будет выполнен.
— Славно, — Харм и не ожидал другого ответа. — Мир может и обречён, но у Рейха ещё есть чем ответить. — Клаус не понял о чём говорит директор. Тот тем временем продолжил: — Если ты в состоянии вести борьбу, то у меня для тебя будет одно поручение. Бомбить нас вечно не будут. Как станет по тише, отправляйся в мой кабинет, за портретом Оливера ты найдёшь сейф. Я скажу тебе код, открой его и забери документы, всё прочитай и отправляйся по указанным координатам на запад Берлина. На месте ты всё поймёшь. Тебя наверняка встретят.
— Будет сделано! — Клаус был готов на всё. — Мне идти одному?
— Отправляйся один. Никому не доверяй. На месте будут наши люди. Я им всем доверяю. Они только и ждут, чтобы начать делать то, к чему их всех готовили.
Клаус согласно кивнул. Майор не совсем понимал свою задачу, но кто он, чтобы сомневаться в приказах директора Абвера.
Харм был доволен такому покладистому подчинению. Сейчас ему нужен человек, который готов сделать всё, что он прикажет. Клаус всегда был таким. Он не подведёт. В конце концов черта майора не задавать вопросы была весьма и весьма полезна. Как не крути, у Харма у самого было немало секретов, о которых мало кто знал и знать был не должен.
Глава 5
2 мая 1983 год
Быстрыми шагами Харм шёл к себе в кабинет с толстой старой папкой в руках. После прихода на пост директора Абвера он всё время занимался чисткой состава, приводил в порядок спецслужбу, готовил агентов к заданиям в Японии, Свободных Штатах и России. С недавних пор появилось немного свободного времени, есть возможность покопаться в архивах сороковых годов. Долгие годы Харм мечтал найти главный секрет своей семьи, и вот, кажется, нашёл. Последние недели не прошли даром, многочасовые посиделки в душном тесном архиве всё-таки принесли свои плоды.
Довольный директор Абвера открыл одной рукой дверь и прошёл внутрь. Бросил принесённые документы на стол и поспешил достать бутылку коньяка. Имелось большое желание отметить свой успех.
Взялся за бутылку, как ощутил невыносимую духоту. Открыл окно. Потоки тёплого и свежего воздуха, а также гул машин начали наполнять кабинет. В первые дни мая в Берлине безумно душно. Жара буквально уничтожает город, заставляет его ей сдаться.
Харм вернулся к коньяку и наполнил бокал, как вдруг его потревожили. Дверь в кабинет открылась, и к нему вошёл Марио. Немногим позволялось просто так заходить в его кабинет. Военный министр был одним из таких. Пришёл, как обычно, в мундире весь увешанный медалями непонятно за что. Словно он каждый день собирался принимать парад.
— Хайль Рейх! — отсалютовал Марио.
— Хайль Рейх! — ответил Харм и сделал маленький глоток карамельного напитка. Его голова пухла от сотен перечитанных документов. От такого спасал только коньяк. — Ты просто так, или по делу?
— И то и другое, — Марио выглядел довольным. Неудивительно, ведь кучей помощников, можно вообще ничего не делать. Один директор Абвера заботится о безопасности страны. — Что за бумажки?
— Ничего особенного. Старые списки времён войны.
— Кто в них?
— Евреи, русские и много кто ещё, — Харм не собирался обсуждать свои личные дела с Марио. Он решил быстро сменить тему. — Коньяку?
— Не откажусь, — Марио сел в кресло и закинул ногу на ногу. — За чем тебе имена давно умерших людей?