«Несмотря на то, что по делу проходят 7 человек несовершеннолетних ребят <...>, следствие по делу проведено необъективно.
Им предъявлено обвинение в том, что они все занимались бандитизмом. Будучи вооруженными и нападая на граждан г. Молотова, совершали ограбление.
В суде установлено, что пистолет «Маузер», который по материалам предварительного следствия значится изъятым из квартиры Кар-манова 22 января 1953 г., в действительности, был выдан работнику милиции Старцеву матерью Карманова из своего служебного сейфа (она работает инструктором по кадрам геодезических разведок). Пистолет мать Карманова взяла у сына еще в ноябре месяце 1952 года, и он лежал у нее на работе до выяснения вопроса с отцом Кармановым, который является военнослужащим и находится в настоящее время на курсах в Сольвычеготске [так в тексте — О. Л].
До 3 декабря 1952 г. вооруженного ограбления совершено не было, следовательно, пистолет «маузер» не применялся ни в одном ограблении.
Не было проведено очной ставки подсудимого Фролова, не признавшего себя виновным, с другими обвиняемыми, которые его уличают в преступлении.
При объективном исследовании такая очная ставка была необходима.
1 Ф.Беляев (Минюст РСФСР) - Прассу Ф. М. 29.05.1953//ГОПА-ПО. Ф. 105. Оп. 20. Д. 157. Л. 105-106.
103
У отца Осипова в столе изъяты старые замки, накладки и ключи, которые приложены к делу, тогда как они не имеют к преступлению Осипова Юрия никакого отношения.
Стартовый пистолет изъят у свидетеля Лыхина, которому продал Попов в декабре месяце 1952 года.
Самодельный пистолет, не пригодный к стрельбе, взят у Ганчук из квартиры.
Финский нож — из квартиры Максимова.
<...> Судом установлено, что «финский нож», изъятый у Максимова из квартиры, размером всего не более 10 см вместе с ручкой. Им отец Максимова пользовался для заточки карандашей. Между тем, по фотоснимку, этот ножичек имеет вид, действительно, финского ножа как холодного оружия.
Все ограбления ребята производили в разное время <...> не вооруженными, за исключением 3 декабря и 8 декабря 52 г.
Попов, Санников, Кузнецов, Карманов, Ганчук, действительно, нападали на трех граждан, угрожая им ножом и кобуром (!) от пистолета.
При тщательном рассмотрении дела в суде установлен только один случай нанесения гр-ну Постаногову царапины головы. Других случаев нанесения телесных повреждений потерпевшим не было. Судом установлены 2 случая как бы озорных действий со стороны Осипова и Попова 2 января 53 г., остановив ночью двух женщин, обыскав их — одну поцеловали в щеку, другой — руку, отпустили. В предварительном следствии говорится, что "символом" их бандитской группы были белые шарфы. Тогда как в суде установлено, что имеющиеся белые шарфики у 3-х человек никакими признаками банды не являются.
Областной суд считает, что ребята могут исправиться вне тюремного заключения, в обычной обстановке. Об этом свидетельствует их личное признание своей вины, чем они помогли раскрыть свои преступления»1.
Судья обвиняет органы прокуратуры в недобросовестном проведении предварительного следствия и, как сказали бы сейчас, в неоправданном обвинительном уклоне. Разбойные нападения кажутся ей озорными шалостями не в меру разошедшихся подростков: никого же не убили. Колотили тоже не сильно, так — пугали. Нож короткий, пистолет самодельный, «маузер», у мамы хранимый, а та женщина вполне приличная, у нее и сейф есть. В общем, не разбойники,
293
а милые озорники в белых шарфиках, таких и хочется добавить слово «чулочках». Какой же это признак банды, просто деталь одежды.
Казалось бы, удрученные ростом преступности руководители области немедленно накажут впавшего в гуманизм судебного работника. Нет, все происходит иначе. Сперва председатель областного суда Хлопина не соглашается с Верховным судом РСФСР и представляет дело в Верховный суд СССР. Безрезультатно. Решением от 11 июня 1953 г. он оставляет в силе определение Верховного Суда РСФСР в отношении 8 лиц. Дело вновь поступает в областной суд 31 августа 1953 г. и не рассматривается им. Процитируем очередной документ: «Задержка с рассмотрением этого дела объясняется тем, что секретарь обкома тов. Прасс Ф. М. просил тов. Хрущева Н. С. о неприведении в исполнение определения Верховного суда РСФСР от 11 мая, т. к. все обвиняемые молоды, в данное время занимаются общественно-полезным трудом, исправляются на производстве, имеют хорошие показатели по работе и нецелесообразно лишать их теперь свободы. Этим объясняет тов. Хлопина и то обстоятельство, что до сих пор не выполнено требование министерства юстиции РСФСР и не приняты меры в отношении члена суда тов. Пиликиной, под председательством которой рассматривалось это дело»1.