4 «Вчера меня встретил ассистент Алфимов и спрашивает, правда ли, что Парину Борису — брату Парина Василия — запрещено жить в университетских городах и что его выселяют из г. Молотова. Я сказал, что ничего не знаю. Спрашиваю, откуда он узнал; он говорит, что у нас многие об этом говорят», докладывал в обком зам. парторга Мединститута Бирюков. Бирюков - обком ВКП(б). Без даты//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 141. Л. 17.
103
и критические замечания в адрес отечественной медицинской техники, и даже нюансы мимики. «Наблюдаются казусы, например, на теоретическом собеседовании при обсуждении вопроса о построении коммунизма в нашей стране заведующий кафедрой тов. Мейсахович улыбался, а затем оделся и ушел с собеседования. Такое поведение заслуживает подумать, над чем работает этот человек»1.
Здесь необходимо сделать оговорку: в нападках со стороны лечащих врачей и лаборантов против медицинской профессуры нельзя видеть лишь ревностное исполнение партийного долга или дисциплинированное следование руководящим указаниям. Конечно, все это имело место, но в жесткой и зачастую несправедливой критике ясно слышится социальный протест разнорабочих от науки, тяготящихся своим униженным и полуголодным состоянием и не желающих мириться с привилегиями профессорской верхушки. Социальные мотивы такого рода являются непременным спутником всех политических кампаний сталинской эпохи; именно они обеспечивали репрессивным акциям массовую поддержку. Правда, выгоды от кампаний получали или хотя бы пытались получить совсем другие люди.
Роль главного обличителя Дома Париных выбрала для себя директор института эпидемиологии и микробиологии А. М. Глебова. На совещании в Сталинском райкоме партии она заявила, что вся семья Париных не внушает политического доверия, в особенности же брат американского шпиона Б. В. Парин. Обком должен разобраться в его работе. И, чтобы помочь партийным товарищам, Глебова тут же передала заранее подготовленную докладную записку2.
Анна Михайловна Глебова была человеком незаурядным, с явной предпринимательской жилкой. Возглавившая институт после ареста его прежнего директора Г. П. Розенгольца, она железной рукой правила им в течение последующего десятилетия3. Завела подсобное хо-
1 Протокол № 9 Закрытого совещания членов и кандидатов ВКП(б) парторганизации Молотовского Стоматологического института, состоявшегося 2 августа 1947 года//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 141. Л. 15.
2 ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 141. Л. 28; Есаков В. Д., Левина Е. С. Дело КР.С. 268.
3 Нельзя сказать, что именно А. М. Глебова посадила профессора Розенгольца. Тот был обречен в силу родственных отношений с одним из подсудимых на показательном процессе в марте 1938 г. Наркомвнешторгом СССР А. П. Розенгольцем. Однако, показания против него она дала. На заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР Г. П. Розенгольц заявил: «В отношении Глебовой я могу сказать только то, что она сводит со мной личные счеты». ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 10045. Т. 2. Л. 228. В июле 1947 г. профессор Б. В. Парин оказался в аналогичной ситуации.
зяйство, которым «...распоряжалась как своим личным», устроила на работу консультантом мужа — профессора мединститута М. А. Козу (патологоанатома!), затем сына; на средства института выстроила себе гараж для купленной по случаю легковой автомашины; подкармливала с институтского огорода местных партийных начальников, оставлявших без внимания и милицейские рапорты, и прокурорские представления, а также многочисленные жалобы трудящихся, называвших своего шефа попросту «Салтычихой»1.
Спустя три года новый начальник Управления МВД Козлов рассказывал на пленуме обкома: «В 1949 г. органами МВД по письмам рабочих были вскрыты факты крупнейших злоупотреблений в Молотовском бактериологическом институте со стороны директора этого института Глебовой. Следствием было установлено, что Глебова разбазарила свыше 500 литров спирта на сумму 65 тыс. рублей. За 10 литров спирта в 12 стройтресте купили полвагона цемента, из которого построили Глебовой во дворе ее квартиры гараж для купленного ей лично «Москвича». Подсобным хозяйством института Глебова распоряжалась, как своим личным. Без санкции министерства организовала в нем дом отдыха для сотрудников института. Стоимость путевки установила 30 рублей в месяц, или 1 рубль с человека в день. Своего мужа устроила консультантом института, которому незаконно выплатила до 10 тыс. государственных средств.