1 Покровский М.Н. Избранные произведения. Книга 2. М., 1965. С. 37 (примечание).
2 Жирнов Е. «Дачей, едой, прислугой мы пользовались бесплатно» // Коммерсант-власть. 2002. № 47. С. 75.
103
без душистого аромата. В кухне вытяжка в форточке. Ничего не радовало глаз особой красотой или подчеркнутым уютом. Только порядок. Строго, чисто. Каждый день одинаково. В 50-х годах в кремлевской квартире еще топили дровами печи, и утром рано приносили девушки мелко напиленные аккуратные полена дров и разжигали в коридоре большие белые кафельные печи с медными дверцами и задвижками. Этого тепла хватало на сутки. Печи так и остались, когда установили паровое отопление»1. Что-то вспоминала Светлана Аллилуева, о чем-то проговаривался Н. С. Хрущев. Живые зарисовки быта на Большой Никитской оставил Серго Берия2.
Сыновья обкомовских секретарей, как правило, мемуаров о своих родителях не пишут и о домашнем быте их, стало быть, ничего не сообщают. Книжка В. Гусарова «Мой отец убил Михоэлса» не в счет. Это чистой воды беллетристика, написанная человеком, стремящимся вытеснить из сознания детские переживания, провести разделительную черту между собственным миром и миром родителей. Образ отца — секретаря Молотовского обкома в годы войны, — выстроенный по лекалам, выработанным обличительной литературой, лишен каких бы то ни было человеческих черт. Это схематичное, одномерное изображение бюрократа по готовым образцам, заимствованным из советских фельетонов. Бытовые детали автору не интересны3.
Когда молчат сыновья, вместо них говорят казенные бумаги. В феврале 1948 г. инспектор ЦК ВКП(б) Н. И. Гусаров сдавал в Москве дачу и квартиру перед отъездом в Минск, куда был отобран для работы первым секретарем ЦК КПБ. Были составлены многочисленные описи и списки имущества и инвентаря на квартире и на даче. Все делилось по категориям: имущество во временном пользовании, мебель и малоценный инвентарь, «отпускаемый за наличный расчет с рассрочкой на 8 месяцев», «список инвентаря, исключенного за амортизационное начисление», «список имущества на квартире тов. Гусарова Н. И.» и «список инвентаря, находящегося на даче тов. Гусарова Н. И.». Вот дачная опись:
«Буфет — 1 по цене 2140 рублей; буфет дубовый с зеркалом — 1 по цене 1896 руб. 95 коп.; полубуфет с отделкой черной — 1 — 1582 руб. 80 коп., столы простые — 2 — 70 руб.; кровати с нике
1 Микоян Н. С Любовью и печалью (Воспоминания). М., 1998. С. 111.
2 Аллилуева С. Двадцать писем к другу. - М., 1991. Хрущев Н.С. Воспоминания. Избранные фрагменты. М., 1997. Берия С. Мой отец - Лаврентий Берия. М., 1994.
3 См.: Гусаров В. Н. Мой отец убил Михоэлса. М., 1994.
лированными спинками (1/2 спальные) — 3 — 1053 руб.; кровати никелированные — 2 — 1400 руб.; кровать деревянная двуспальная — 1 — 847 руб., в общем, всего 68 предметов, среди которых сейф, пианино, бильярд с чехлом и принадлежностями, портреты: Ленин — Сталин, письменный прибор мраморный с фигурами, шторы крепмюре, картина художественная (в скобках помечено — нет), ковры и чемодан кожаный».
В квартире помещались три простых стола, шесть круглых полированных столов, один письменный — двухтумбовый и даже один стол раздвижной, пять кроватей, восемь книжных шкафов, двадцать мягких кресел, двое салонных стоячих часов и прочее, прочее, прочее, среди которого нашлось место и пылесосу «Омега»1.
Это все только вещи. Сведения об образе жизни можно найти в справках, инструкциях, циркулярах, объяснительных записках, протоколах, отчетах, рапортах и докладах, во внутриведомственной переписке. И в них, однако, интересующих нас сведений о повседневной стороне жизни номенклатурных работников явно недостаточно. Дело здесь не только в режиме секретности, ограждающем советскую бюрократию от контроля со стороны подведомственного ей населения. Немаловажное значение имеют и особенности культурного стиля, сложившегося к началу пятидесятых годов. Стиль этот, по верному замечанию А. Д. Синявского, тяготел к классицизму: «Многие слова стали писаться с большой буквы, аллегорические фигуры, олицетворенные абстракции сошли в литературу, и мы заговорили с медлительной важностью и величественной жестикуляцией»2. Синявский ведет речь о художественной прозе, создававшей образцы «правильного» мироощущения и мировосприятия, распространявшиеся (директивно или спонтанно) на все отрасли публичной риторики. Новый стиль не допускал открытого обсуждения низменных житейских тем, личных переживаний и бытовых неурядиц, что было бы не только политически неверно, но попросту неприлично. Пристойным стал взгляд на мир с птичьего полета, взгляд, от которого ускользали непрезентабельные детали повседневности. Да, и сама повседневность тоже. И потому бытовые сюжеты возникают в партийных документах, даже оснащенных