Сюань-бо выслушал Чжун-фана и почувствовал некоторое облегчение, у Гао Цзюя тоже отлегло от сердца.
– Если все пойдет так, как ты говоришь, то это просто будет божественной помощью предков, счастьем, ниспосланным Небом. Но, чтобы не вызвать подозрений, следует рассказывать также и о достоинствах новой школы, – добавил Сюань-бо, все еще ощущая в душе беспокойство.
– Ну, разумеется, – закивали головой тощий Гао Цзюй и толстяк Чжун-фан.
Объявления о приеме в школу «Хунъи» были расклеены на всех перекрестках, помещены в нескольких местных газетах и даже напечатаны на одной из полос какой-то видной шанхайской газеты. Однако никто не задерживал внимания на мелких иероглифах; люди отскакивали от объявлений, словно новая школа была проклята дьяволом. Со всех сторон слышалось:
– Ах, эта школа «Хунъи»! У ее руководителей левые замашки. Лучше не иметь с ними дела, держаться подальше!
Люди пограмотнее, разбирающиеся в законах, говорили так:
– Пусть закроются школы хоть во всей Поднебесной, пусть наши дети не знают ни единого иероглифа, все равно мы не рискнем отдать их в эту школу. Какие родители захотят, чтобы их дети стали преступниками?!
Открытие школы само по себе не такое уж важное событие, но на сей раз оно взволновало всех горожан, особенно после того, как Дин Юй-шэн выступил в «Товариществе молодежи». Его речь вызвала сильное беспокойство среди слушателей. Присутствовали на собрании, конечно, только члены «Товарищества». Педагоги старшего поколения находили мало удовольствия в скучных речах. И все же, не в силах отделаться от беспокойства, они жаждали узнать, о чем говорилось на собрании, и иослали туда сына Ван Сюань-бо. Потом отец подробно расспросил его обо всем и передал услышанное коллегам, начав примерно так:
– Знаете ли вы, о чем говорил этот Дин Юй-шэн? Несколько человек сразу же откликнулись:
– О свободной любви? Или свержении капитализма? Скорее всего, делился своим опытом смутьяна.
– Нет. Темой его выступления было «преобразование общества» – обычные слова, которыми щеголяют все: и лекторы, и газетные писаки. Но за словами этими кроется нечто очень опасное. Вспомните хотя бы пример из далекого прошлого, как Сян Чжуан, исполняя танец с мечом, намеревался убить Пэй Гуна.[1] Вот что проповедовал Дин Юй-шэн: «В любом организме имеются элементы старого, от которых следует его очистить. Если в кровеносных сосудах много дурной крови, от нее нужно избавиться. Нынешнее общество похоже на старый организм, поэтому мы должны его обновить. Пусть по артериям общества течет свежая кровь».
Все, словно по команде, вздрогнули. Разве не содержится в рассуждениях о «старом» прямой намек на них, учителей старшего поколения?! Как он смеет во всеуслышание их поносить!
– И еще он сказал, – взволнованным голосом продолжал Сюань-бо, будто подхлестываемый слушателями, – «разглагольствовать о преобразовании общества – все равно что, лежа в постели, мечтать о поимке тигра. Истинное преобразование общества следует начать с мелочей и осуществлять его постепенно, шаг за шагом. Короче говоря, работу следует начать с городских стен и рвов!»
Слышали? Мы-то и есть старье, и это старье, то есть нас, они собираются выбросить! Нельзя допустить, чтобы они открыли школу, иначе они упрочат свое положение и при первом же удобном случае избавятся от нас.
«Все ясно, он наш заклятый враг!» Эта мысль глубоко запала в сердце каждого. Пошли нескончаемые пересуды, и «Товариществу» сильно досталось за то, что оно так опрометчиво пригласило этого субъекта на собрание.
Иные высказывали свои домыслы в такой форме:
– Вы только подумайте, как называется эта организация: «Товарищество молодежи»! Члены ее, безусловно, преследуют какие-то свои цели.
Учительская братия была вне себя от возмущения, беспокойство все росло, тучи сгущались, словно на грозовом небе. За два дня до митинга, организованного в поддержку кампании за просвещение народа, Ван Сюань-бо дал нахлобучку секретарю отдела просвещения:
– Как ты допустил, чтобы Дин Юй-шэн подписался под воззванием? Теперь он требует слова! Это невероятно!
– Да ведь вы сами говорили, что каждый может поставить свою подпись, а потом выступить. Дин Юй-шэн выразил желание сказать несколько слов. Как я мог ему отказать? – оправдывался секретарь.
– Неужели ничего нельзя было придумать? Да знаешь ли ты, кто он? Представляешь, что такое стадион? Сколько там завтра соберется народу? Митинг в поддержку народного просвещения превратится в трибуну для пропаганды сумасбродных идей этого Дип Юй-шэна!
Секретарь покраснел от стыда.
1
Пэй Гун, или Лю Бан – основатель династии Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.), известный в истории под именем Гао-цзу, данным ему после смерти. Здесь имеется в виду эпизод из длительной борьбы Пэй Гуна с Сян Юйем – полководцем княжества Чу. Соперники встретились в Хунмэне, где сторонники Сян Юйя сделали попытку убить Пэй Гуна. Сян Чжуан – один из приближенных Сян Юйя.