Один успех следовал за другим. Бои у Санто—Доминго, у Мериньо—эль—Хигуе, у Хибакоа и Лас—Мерседес переросли во всеобщее контрнаступление. Батиста безуспешно пытался вывести из Сьерра—Маэстры остатки своих сил, участвовавших в наступлении. Враг покидал населенные пункты без боя. Даже свой лагерь в Пино—де—Агуа противник бросил, не оказав сопротивления. Это было самое позорное бегство армии с поля боя.
Был полностью уничтожен 22–й и разгромлен 11–й батальоны. 19–й батальон противника потерял в Мериньо все свои повозки с боеприпасами, продовольствием и другим имуществом. 18–й батальон, оказавшись в окружении, вынужден был сдаться частям Повстанческой армии. Одна рота батистовцев была разгромлена в Пурьялоне. Роту «L» мы уничтожили у устья реки Да—Плата, а 92–ю роту полностью пленили в Лас—Вегасе. Там же был взят в плен и командир танковой роты «С», пытавшийся бежать после разгрома роты в Эль—Сальто. В Арайоне повстанцы уничтожили 23–й батальон противника, а 17–й батальон и три других батальона были обращены в бегство после семи дней упорной борьбы на равнине.
Трофеи Повстанческой армии были исключительно велики. В наши руки попали два 14–тонных танка, вооруженных 37–мм пушками, два средних и восемь легких минометов, две базуки, около 30 пулеметов, 142 полуавтоматические винтовки, около 200 автоматов, карабинов и обычных винтовок, более 100 тыс. патронов и сотни мин и снарядов. Кроме того, повстанцы захватили три радиопередатчика и 14 ультракоротковолновых радиостанций «CRS–10».
Повстанческие силы потеряли в общей сложности 27 человек убитыми и 50 ранеными (часть из них впоследствии умерли от ран). Среди погибших были майор Даниэль, капитаны Рамон Пас, Андрее Куэвас, Анхелито Вердесья и Леонель Родригес. Каждый из них вписал незабываемые страницы в историю нашей революции. В отличие от батистовских офицеров наши командиры всегда находились среди своих бойцов на наиболее опасных участках.
Что может сказать в свое оправдание весь генеральный штаб Батисты и его начальник генерал Поррас? Что могут сказать эти отсиживавшиеся в своих кабинетах люди в оправдание гибели сотен своих солдат, погибших из—за недальновидности, бесчувственности и некомпетентности этих новоявленных стратегов тирании? И что может оправдать применение тысяч напалмовых бомб, крупнокалиберных снарядов и ракет, обрушенных на селения Сьерра—Маэстры? Все эти действия несовместимы с понятием гуманности и не оправданы с военной точки зрения. Ради чего было загублено столько солдат, ради чего погибло столько людей?
Преступная неосведомленность и бездушие батистовского командования во многих случаях стоили жизни солдатам. Так, одна из рот 18–го пехотного батальона получила приказ отойти от Ла—Платы и направиться в Хигуе, но, не будучи предупреждена о том, что этот пункт окружен повстанцами, попала в засаду и была уничтожена. То же самое произошло с ротой «L», которая днем позже также была направлена в этот район, хотя начальство уже знало о судьбе роты 18–го батальона.
В Эль—Сальто во время второго боя у Санто—Доминго по вине батистовского офицера, приказавшего роте «С» продвигаться к Санто—Доминго и уверившего ее командира, что путь туда свободен, ибо он якобы сам его разведал, эта рота полностью погибла. 22–й батальон получил приказание продвигаться от Санто—Доминго к Пуэбло—Нуэво, но его не предупредили, что днем раньше здесь была разгромлена повстанцами правительственная часть, и батальон был уничтожен.
Мне, честному и гуманному человеку, было очень горько наблюдать, как солдат, таких же кубинцев, как и я, бессмысленно и преступно обманывало и губило их собственное командование. После первого боя у Санто—Доминго в наши руки вместе с радиостанцией 22–го батальона попали и секретные коды правительственных войск. Командование противника не сделало из этого никаких выводов, поэтому в последующих боях мы были полностью осведомлены о всех приказах и распоряжениях противника. Секретный код, установленный батистовским командованием 15 июня, попал в наши руки спустя четырнадцать дней и не был заменен вплоть до 25 июля. А ровно через день при разгроме роты «С» в Эль—Сальто мы захватили и этот новый код. И до самого конца нашего контрнаступления противник не удосужился его изменить. Мы пользовались этим и иногда отдавали приказы по радио вражеской авиации, заставляя ее бомбить собственные позиции.