Капля пота, скатившаяся по лбу, попала Майку в глаз. Зажмурившись, он сильно замотал головой, а когда медленно открыл глаза, ощутил необычайную радость: на одном из стекол начал появляться маленький четырехугольник.
Постепенно четырехугольники на обоих стеклах стали более четкими. От переполнявшей его радости Майк даже запел модную американскую мелодию, но, спохватившись, замурлыкал более старую, всемирно известную песню.
Он поднес стекла к поверхности жидкости, и, хотя они находились еще под водой, уже можно было различить каждую букву. Прошло еще пять минут.
Волнуясь, Майк передвинул ночной столик к решетке кондиционера и на него положил стекла у выхода воздушной струи. Пока стекла сохли, он уселся в одно из кресел. В течение нескольких минут Майк раздумывал над тем, куда девать жидкость. Только новичок мог вылить ее в раковину.
Вдруг его осенило. Он пулей бросился в ванную, открыл аптечку и вернулся в комнату с небольшой коробкой в руках. Вставил иголку в шприц. Теперь все было готово для воплощения идеи в жизнь.
На столе стояла плетеная корзиночка с пятью апельсинами, принесенными вчера вечером. Набрав жидкость из кузова в шприц, Майк принялся мять все пять апельсинов и затем в один из них с силой воткнул иглу. Медленно нажимая на поршень, он опустошил шприц, потом осмотрел апельсин и осторожно помял его пальцами. Так были начинены все апельсины, пока не кончилась жидкость. Майк с удовлетворением посмотрел на красный пластик — на нем остались лишь следы влаги. С кузовом в руках он вышел на балкон. Бросив взгляд на гаванскую набережную, оставил кузов на балконе под горячими лучами солнца. «Солнце высушит все», — решил он и, отвесив шутливый поклон кузову, отправился читать информацию на стеклах.
Из футляра с инструментами Майк извлек маленькую лупу. Взяв лупу в одну руку, а стекла в другую, он принялся неторопливо разбирать появившиеся на них буквы. Чтение заняло у него тридцать пять минут. И по мере его он все больше убеждался, что операция идет далеко не гладко.
Повторное чтение длилось четверть часа. И радость, переполнявшая Майка еще час назад, улетучилась. Его прищуренные глаза метали искры. Теперь он думал о том, что все обстоит не столь благополучно, как казалось поначалу, я надо принимать срочные меры.
«Вне всякого сомнения, в план операции надо внести изменения… — думал Майк. — В Роберто я не ошибся. Это настоящий агент. Надо подумать, как вытащить его оттуда. Больше всего меня беспокоит положение Ф–1. По словам Д–45, он провалился. Значит, стал помехой, даже больше чем помехой… Он просто опасен. Но тогда почему Д–45 использовал его в аэропорту? Может, не все в порядке с Пабло? Если верно, что кубинские органы госбезопасности имеют все данные о Ф–1, и если предположить, что их сотрудники были в аэропорту, зная о прибытии агента ЦРУ в числе туристов, то почему они не арестовали там Ф–1? Наверняка они водят его на поводке. Судя по всему, им неизвестно о существовании группы или они не знают ее других членов. Тем не менее я видел Пабло в аэропорту, а Ф–1 живет в его доме. Значит, весьма вероятно, что и Пабло раскрыт.
Все трое были там. А были они там потому, что Д–45 должен был вызвать их. Но знает ли Пабло о существовании Д–45? Знаком ли он с ним? Если знаком, то Д–45 в опасности… Если же у кубинцев есть данные о Ф–1 и они знают, что он живет в доме Пабло, а последний установил контакт с Д–45, то очень возможно, что они знают и о Д–45.
Если все это верно, то им не хватает одного — моих примет. И именно поэтому они никого не арестовали. Тогда очень вероятно, что прием, который мне подготовили, имел целью установить мою личность. Они исходили из того, что кто—то из членов подпольной группы должен вступить в контакт со мной. И контакт состоялся!
Все это означает, что меня сейчас держат под наблюдением или, по крайней мере, мою группу туристов… Если Пабло не знаком с Д–45, то все не так уж плохо. Впрочем, если арестуют Ф–1, который знает Д–45, и он расколется, то… Правда, не известно, связывают ли органы госбезопасности задание Роберто с моим прибытием или с деятельностью остальной части подпольной группы… Но ведь они знали о моем приезде. Таким образом, следует считать, что им сообщили об этом из США. А ведь о моем задании было известно только Доктору…»
В преотвратительном настроении Майк встал, вышел на балкон и внимательно осмотрел выставленный на просушку кузов игрушки. А мысль по—прежнему работала в одном направлении: «Все это весьма любопытно… Следует считать поездку в Сороа разведкой боем».