Дульсе вошла в автобус, а лейтенант Масагер направился к администратору, сославшись на то, что забыл отдать ключ от своей комнаты. Возвращаясь к автобусу, он попытался закурить сигарету, но огонь не высекался. Тогда кто—то из стоявших в вестибюле, заметив его затруднения, дал ему прикурить. Масагер поблагодарил и пошел к автобусу. Хотя по нему этого и не было заметно, но внутренне он ликовал, так как успел передать информацию. «Посмотрим, кто окажется сильнее в этой схватке — трое из ЦРУ или трое из госбезопасности…» — думал он, продвигаясь к своему месту.
Монтес развалился в одном из кресел в гостиной. Пабло убивал время, сидя у телевизора. Уже прошли сутки с момента их возвращения из аэропорта, а они и словом не перемолвились. И вот Монтес сам начал разговор:
— Вся эта публика глупа, приятель.
Пабло, увлеченный передачей, не слышал, что сказал Монтес.
— Эй, ты! — крикнул ему Ф–1.
— А? Что?
— Ты не слышал, что я тебе сказал?
— Нет. Я смотрел передачу. Хорошая программа,
— Эта публика глупа, приятель.
— Ты о ком?
— О тех, кто работает у них в контрразведке. Ты помнишь, когда я оставил тебя в машине возле зоопарка и пошел переговорить с шефом?
— Да, помню. Ты ходил к Пеке.
— И в тот день Пеке сообщил мне новость: им известно, что я пришил ополченца в день приезда, и весьма возможно, у них есть данные на меня. Ты же знаешь, что они завели досье на всех, кто эмигрировал. Так вот, я несколько дней здесь, а со мной ничего не случилось.
— Значит, нас с тобой скоро заберут. Если они ищут тебя, то попадусь и я.
— Да не каркай ты! До ухода нам осталось всего четыре дня, а Пеке на этом деле собаку съел.
— Я очень сомневаюсь в том, о чем ты говоришь. Конечно, я не знаком с Пеке и ничего о нем не знаю…
— Пеке работает здесь уже несколько лет и ни разу не попался. Он руководит этой операцией на Кубе и, кроме того, координирует работу нескольких групп в Гаване.
— Он был в аэропорту?
— Конечно. Ты видел врача?
— Какого врача?
— Того, который возился с туристом.
— А—а–а, теперь припоминаю. Он еще оказал помощь упавшему в обморок туристу.
— Да, приятель, тот самый… Но тот тип вовсе не падал в обморок…
— Как не падал? Я сам видел, как он брякнулся на пол.
— А ты еще и глуп к тому же… Тот, что лежал в обмороке, — это наш человек.
— Наш человек?
— Да, приятель, это одна из шишек в управлении.
— Значит, это было представление?
— Конечно, приятель. Пеке нужно было передать ему что—то важное, и «обморок» был предусмотрен заранее.
— Ты говоришь, Пеке должен был проинформировать его. Но я там был и не слышал, чтобы он хоть слово произнес, пока приводил туриста в чувство.
— Ну и отсталая же ты личность, приятель! Разве для передачи информации обязательно нужно что—то говорить?
— Ну, тут уж я совсем ничего не понимаю.
— Все просто. У Пеке были очки с записанным на стеклах сообщением, такие же, как у того человека.
— Значит, пользуясь обмороком, они поменялись очками?
— Ну, наконец—то… — Монтес глубоко затянулся сигаретой и продолжил: — Именно поэтому, приятель, я и надеюсь, что все это кончится благополучно. Пеке — башковитый мужик. Обрати внимание, ты участвуешь в нашем деле, а практически ничего не знаешь. Мне и самому немногое известно. Только то, что мне нужно. В тот день он намекнул, что наше задание составляет часть очень большого дела…
— А я в тот день в аэропорту чуть было не допустил ошибку. Ты помнишь, как какой—то тип дал тебе прикурить, когда ты вынул сигарету?
— Да… да, сейчас припоминаю.
— А ты мне сказал, что в случае чего я должен пустить в ход шариковую ручку…
— Ты хочешь сказать…
— Вот именно… Я чуть было… Понимаешь, оружие такое у меня в руках впервые было. Я нервничал. Вспомни суматоху после обморока. За минуту до этого я увидел, как один тип, крутившийся возле тебя, сунул руку в карман. Я подумал, что в кармане у него пистолет, и вытащил ручку… Еще чуть—чуть — и я пустил бы ее в ход. Слава богу, вовремя заметил, что он вытащил не пистолет, а зажигалку.
— Ну и дерьмо же ты, приятель! Чуть было не вляпались.
— Я же тебе объяснил.
— Учись владеть собой: у тебя впереди большие дела.