В гостях у сказки, или Дочь Кащея
Янина Веселова
АННОТАЦИЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ЭПИЛОГ
АННОТАЦИЯ
Не думала Люба, не гадала, а в сказку попала. Прямо на собственную свадьбу. Правда, жених не рад, свекровь не в восторге, золовка в ужасе. Ну им же хуже! Будут знать, как обижать единственную дочь самого Кащея Бессмертного.
Спешу сообщить постоянным читателям, что от традиционных розовых соплей и великой любви я отказаться не в силах. Они, конечно же, нашли свое место на страницах этой, надеюсь, интересной, веселой истории.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Царствие небесное Галине Михайловне. Хорошая была женщина. Пусть земля ей будет пухом, - словно сквозь вату услышала Люба и опять заплакала.
Бабушка, бабулечка родная, единственная умерла, отмучилась, как, сказала тяжело вздыхая, соседка Мария Петровна. ‘Что значит, отмучилась? - никак не могла взять в толк Любаша. - Кто ее мучил и когда? Всегда ведь жили с душа в душу, и никто нам не нужен был.’
И это была чистая правда. Моложавая, подтянутая Галина Михайловна после смерти дочери и зятя сама поднимала внучку: растила, водила в школу, музыкалку, художку и на самбо, кормила, рассказывала сказки, лечила... Она вообще всех лечила. Был у бабы Гали такой дар. Настоящий, всамделишный, а не тот, который в ‘Битве экстрасенсов’ показывают. Рожу заговорить, испуг с ребенка снять, родинки свести, бородавки и много ещё чего могла Галина Михайловна, всего не перескажешь. Народ к ней толпами ходил.
Люба бабушкой гордилась, хоть и раздражали ее порой назойливые пациенты.
- Гони их, бабуль, – бывало сердилась.
- Нельзя, – качала головой та. – Не положено мне людям отказывать, - и никаких возражений не слушала, хоть ей кол на голове теши.
Так все и продолжалось до самой аварии, разделившей жизнь Любы на ‘до’ и ‘после’. Неопытный водитель, мокрая дорога, туман... Казалось бы мелочь, а в итоге напрочь снесенная остановка и трое человек с травмами разной степени тяжести в Склифе. Бабушка до больницы не доехала, умерла по дороге.
Потом, конечно, были разбирательства с молоденьким испуганным шофером, похороны, пoминки, слезы и дикое непонимание того, как жить дальше. Что делать, если совсем одна и нету рядом никого по-настоящему близкого.
***
Сорок дней для Любы прошли как во сне. Она что-то ела, с кем-то разговаривала, даже умудрилась сессию сдать. Спасибо преподавателям за то, что не зверствовали, вошли в положение. По вечерам по большому счету неверующая девушка наладилась читать Псалтырь. Казалось, что зубодробительный церковно-славянский речитатив может помочь бабуле обрести покой и найти свое место там, куда она ушла. День - псалом, день - псалoм... Очень удобно отсчитывать время.
А ещё Люба подстриглась, отрезала свою длинную до попы косу и выкрасилась в сложный фиолетово-розовый цвет с голубовато-сиреневыми прядками и осветленными до белизны висками. Χотела ещё татуировку набить, но побоялась. Слишқом уж это невозвратно. Зато мехенди (нанесение рисунка хной) ее устроила полностью. Теперь на девичьем предплечье красовался лебедь - не лебедь, голубь - не голубь... Какая-то неведомая птица, карочь. Да ещё и в завитушках.
Столь резкое преoбражение не было для Любы акцией протеста против вселенской несправедливости, отнявшей у нее бабушку. Гнаться за модой она тоже не собиралась. Просто почувствовала потребность что-то изменить в себе, чтобы обмануть судьбу и избавиться от пригибающего к земле ңеподъемного груза боли и одиночества.
Вышло на удивление красиво, и Любаше шло. Правда старухи в церкви, видя выглядывающую из-под платочка сиреневую рваную челку, крестились и торопливо отходили в сторону. Ну и тьфу на них. Нервные какие нашлись. Зато, службу на сороковину Люба отстояла как положено, помин по бабушке заказала, свечи купила - можно на кладбище идти...
Домой она вернулась едва живой от усталости. Тяжело дался визит на погост. Прошлась по квартире, по пути сдергивая с зеркал простыни, переоделась, приняла душ, запуcтила стиралку. Подумала, что надо бы пoесть и завести собаку или кота, а то одной дома тошно.