Не в силах более терпеть, блондин рванул надоевшее длинное одеяние, но запутался в нём. Тогда Шерлок резко отстранился и в секунду сбросил с себя накидку, демонстрируя сильную эрекцию. Джон вскочил с табурета, опрокидывая его, и оперативно разобрался с поясом и хитоном, зашвырнув их подальше. Подлетел и сгрёб в охапку вожделенного Аполлона. Развернулся к столу с ним в обнимку, резко поставил Холмса спиной к себе и заставил наклониться. Шерлок схватился за края невысокой столешницы и чуть прогнулся. Имея в далёком и совсем недавнем прошлом только гетеросексуальный опыт, он лишь в общих чертах представлял себе, что будет дальше. Но, возможно в первый раз в своей жизни, решил безоговорочно довериться партнёру. Любовь, Аид его побери, сделала из него доверчивого глупца!
Джон залюбовался выпирающими лопатками и длинной бороздкой, пролегающей вдоль позвоночника сыщика. Повинуясь порыву, он взял со стола чашу с недопитым вином и налил небольшое количество в складку кожи. Напиток рекой заструился по спине. Ватсон прильнул к ней губами и стал жадно пить алую жидкость вперемешку с солёным потом. Каждый глоток был для него глотком из Леты[13], погружая в забвение, заставляя забыть обо всём, кроме восхитительного мужчины под ним.
Шерлок млел от ласк, перед глазами у него всё плыло. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Тихонько постанывая, сыщик прогнулся сильнее, подставляясь. Доктор шумно сглотнул, когда спустился ниже к манящим, никем до него не тронутым, сливочно-белым половинкам, и по-звериному прикусил их. Громко ахнув, Холмс подался назад, навстречу, утыкаясь ягодицами в лицо отставному капитану, за что заработал звонкий шлепок.
Ватсон выпрямился, отогнул от живота набухший, истекающий матовым предъякулятом член (чуть превышающий средний размер) и притиснулся им к ложбинке. Тут в его голове щёлкнуло, и доктор опустил ладонь в миску с оливковым маслом, стоявшую неподалёку. Скользкой рукой провёл пару раз по стволу, закусив губу от острого удовольствия. И долгожданно пристроился к узкому входу. Ухватив Холмса за худые бёдра, Джон надавил, и головка прошла внутрь.
И вдруг Шерлок зашипел от боли, словно гренка на разогретой сковородке. Таких неприятных ощущений он не ожидал! Но возбуждение ещё колыхалось в груди, и Холмс решил потерпеть ради любимого.
Джон набрал в лёгкие побольше воздуха и пробрался чуть глубже. Чтоб не закричать, Шерлок вобрал в рот нижнюю губу. Ватсон двинул бёдрами, и детектив дёрнулся, сдавленно замычав, оставляя на коже над подбородком следы-полукружья от зубов. В этом звуке не было и тени удовольствия. Чужая плоть мучительно давила и распирала нутро.
Но его любовник просто не мог остановиться, слабо понимая, что Холмсу больно. Джон сделал ещё одну попытку прорваться: вышел, а затем снова вдавился, резче, сильнее. Шерлок оглушительно вскрикнул, вцепившись в столешницу, оставляя на дереве полосы от ногтей. Он непроизвольно зажался, не пуская терзающий член дальше.
Но Ватсон уже ничего не соображал. Тугие тёплые мышцы судорожно сжимали его орган, вожделение застило рассудок. Стук собственного сердца отдавался в голове звоном тысячи бубен. Джон поднажал и, миллиметр за миллиметром раздвигая нежные стенки прямой кишки, стал протискиваться внутрь.
Шерлок жалобно всхлипывал. На глазах у него выступили слёзы, полусогнутые руки начали трястись от неудобной позы. На спине крупной росой выступил пот. Ватсон проник почти наполовину, краем сознания всё же отмечая, что Холмс слишком узок, слишком напряжён. Джон приостановился и попробовал сделать первую фрикцию. Качнул бёдрами назад-вперёд – в меру толстый член болезненно потёр чувствительную слизистую.
Шерлок измученно застонал. Возбуждение давно ушло, оставляя место лишь обжигающей боли. Он честно пытался стерпеть, но дошёл до предела. Прерываясь на тяжёлые вздохи, детектив прохрипел:
– Пусти… Больно… Не хочу…
И Джона накрыло снежной лавиной. Он моментально пришёл в себя – его заполнило жгучее чувство вины и жалости к Шерлоку. Горестно вздохнув, он осторожно вытянул член из истерзанной задницы.
Ватсон слепо пошарил рукой в поисках одежды. Схватил первое попавшееся – накидку Шерлока – и кое-как завернулся в неё. Плевал он на все приказы Майкрофта! Никогда, никогда больше он не причинит любимому столько боли! Пусть Его Королевское Величество найдёт другое средство вернуть Шерлоку разум, а нет – Джон будет любить его и такого – блаженного Аполлона. Ватсон оправил на себе ткань и сделал шаг по направлению к выходу:
– Я пойду?
Шерлок, выпрямив затёкшие руки, обернулся и наткнулся на полный жалости, сочувствия и немого извинения взгляд. Холмс почувствовал отвращение к самому себе: «Струсил! Постыдно испугался боли, презренный! Какой же он после этого бог?! Разочаровал любимого своей слабостью. А теперь тот уйдёт, презирая его в душе. И он потеряет возлюбленного навеки!»
– Дионис, постой! – Шерлок потянулся к нему и уцепился за предплечье.
Настоящая сущность Холмса смешалась со второй, навеянной отравой. Она всегда подталкивала его на авантюры, заставляла рисковать жизнью и искать приключений на пятую точку, вот как сейчас. Он никогда не отступал, никогда не сдавался, и теперь не отступит:
– Я не боюсь, Дионис. Попробуем ещё раз?
Шерлок подошёл к Джону вплотную и как можно решительнее глянул на него сверху вниз.
«Чёрта с два ты не боишься!» - пронеслось в докторской голове, - «Да ты весь дрожишь».
Холмса действительно била мелкая дрожь. Но, скорей от волнения, а не от страха.
Шерлок наклонил голову и прильнул к тонким губам Джона. Раздвинул их языком и заманчиво обвёл дёсны. А потом больно прикусил нижнюю губу, подсознательно мстя за недавние страдания, и сразу же зализал укус. И Ватсон ответил на поцелуй. Не властно заполоняя чужой рот, а со всей нежностью, на которую был способен. Мягкие, успокаивавшие движения губ, отлепляясь и вновь приникая. На вкус – не обжигающий алкоголь, а томный мёд.
«Боже, Боже, что же ты со мной творишь!» - думал Джон, когда они полностью растворились в поцелуе. Его возбуждение никуда не ушло, лишь усилилось. Доктору хотелось слиться с Шерлоком в полноценной страсти, но так, чтобы обоим было хорошо.
– Шер… Аполлон, ложись на кушетку, - пробормотал Джон между влажными касаниями губ.
Холмс нехотя оторвался от ласкового рта и направился к широкой лежанке на разлапистых ножках. Улёгся на спину, согнув ноги в коленях. Столь откровенная поза заставила Ватсона поторопиться.
– Где можно взять ещё оливкового масла?
– В амфоре, - махнул рукой сыщик.
Джон взял в руки амфору с развратным рисунком и наполнил до краёв миску.
«Если бы можно было сделать Шерлока не таким тесным, растянуть его, что ли» - думал Ватсон, не подозревая, что именно так действовать и следовало.
Прихватив миску, доктор забрался на низкую лежанку и устроился между длинных расставленных ног. Детектив смутился от того, что выставил себя напоказ и, дабы скрыть это, отвернулся.
– Я не сделаю тебе больно в этот раз, - успокоил его Джон.
Он обмакнул пальцы в янтарную жидкость и прикоснулся указательным к потревоженному колечку мышц. Нежно растёр его и аккуратно проник внутрь одной фалангой. Холмс не отреагировал. Тогда Джон запустил в анус весь палец и мягко погладил стенки. В ответ он уловил, что пальцы на ногах Шерлока поджались. Другой рукой Ватсон успокаивающе погладил внутреннюю сторону бедра. Детектив чуть расслабился и задышал равномерно. Он справился с волнением и теперь с интересом наблюдал за действиями любовника. Джон тем временем растирал пальцем его нутро, пока не касаясь простаты.
Вдруг рот сыщика распахнулся в удивлённом вдохе, когда доктор подхватил его опавший член и смачно лизнул дырочку. Стоило члену Холмса начать оживать, как тому стало не до наблюдений. Ватсон, пользуясь моментом, вынул палец и ловко ввёл уже два. Чтобы отвлечь своего Аполлона от ощущения давления, он влажно пососал головку пениса. Тот вновь заинтересованно дёрнулся прямо у доктора во рту. Средний и указательный пальцы умело массировали стенки ануса и в какой-то момент задели точку удовольствия. Наградой Джону послужили рваный выдох и лёгкое движение навстречу.