Смерти так сильно ударили по нему, что он впал в ступор. И тут же оказался в заботливых объятьях своего отца. Судя по шуму и вздрагиванию корабль только что прыгнул в гиперпространство. Адреналин, на котором работал мозг все это время, ушел и на смену состоянию возбуждения пришла некая апатия. Он даже позволил отцу обнять его и отвести в свою каюту:
— Живой. О Сила! Люк! Я тебя больше никуда не отпущу одного.
Тот обнял отца и прижался к нему. Сейчас он как никогда раньше чувствовал себя маленьким потерявшимся ребенком, которому очень-очень не хватало просто объятий отца.
— У меня болит голова.
Вейдер чувствовал боль Люка. боль от того, что тот впервые оказался в реальном бою.
— Поспи, сынок, мой маленький, но уже такой взрослый. — Вейдер Силой баюкал и успокаивал Люка, как он это делал в детстве.
Люк был совершенно опустошён тем, что он чувствовал. Он умирал за каждого клона, который погиб, за каждого вахтенного. Вейдер знал, что чувствует Люк. Сам он уже давно научился экранировать это. И сейчас старался прогнать эту боль из сознания Люка.
Сын свернулся калачиком.
— Мне надо вернуться. там моя команда. я подвёл их. Нельзя позволять этим террористам перечеркивать то, что мы стоим все эти годы.
— Мы спасем их. Тебя надо было научить закрываться. Это мой просчет. Прости меня сын.
— Я. нет. ты не виноват. я сам.
— Тише, сынок. спи. Я никому не дам тебя в обиду.
Он закрыл глаза. Вейдер Силой убаюкивал сына. что-то напевая ему сквозь маску. Парень был настолько вымотан, что вырубился почти сразу. Вейдер, пока они шли сквозь гиперпространство сидел с сыном.
Тот мирно спал. Как тогда.
***
Кроватка Люка стояла рядом с его медитационной камерой и специальная система «няня» передавала звуки и видео самому Вейдеру. Полуторагодовалый сынишка возился и всплакивал во сне. Его ножки трепыхались, будто мальчик пытался бежать. Вейдер окунулся в Силу проверяя сына.
Мальчику снилось, что на него надвигается страшный и огромный ранкор. Малыш плакал и пытался от него убежать. Но ножки плохо слушались его и страшный зверь надвигался всё ближе и ближе. Вейдер Силой проник в его сон, защищая от ранкора. С мечом, шел на монстра и заставил того сбежать, поджав все лапы.
Мальчик обрадованно подбежал во сне к папе и попросился на ручки.
— Папа! Папа!
К тому времени капсула уже открылась, и Вейдер почти подбежал к сыну, беря его на руки.
«Все хорошо, мой милый. папа с тобой».
Ребёнок прижался к его доспехам. Аура Люка сияла теплом и покоем.
«Папа такой сильный! Он прогнал ранкора!»
Вейдер был очарован. Для этого маленького существа он — герой. «Хотя бы для кого-то.» — чуть усмехнулся Вейдер, позволяя себе улыбнуться под маской. И ради него он готов не только против ранкора из сна выйти, но и против настоящего. Сын улыбался и смотрел на него своими голубыми глазёнками, сиявшими от счастья и гордости.
«А теперь спи. И помни Папа защитит тебя ото всего, малыш».
Мальчик улыбнулся.
— Гуляяять. хатю есё.
— Ночью надо спать.
— Но папа.
Вейдер вздохнул. Отказать сыну он не мог, и, взяв его на руки, пошел с ним в сад при дворце. Люк обвил его шею своими ручонками. Вейдер сел с ним на одну из скамеек. Было темно, но ветер был свежим и довольно теплым. Хорошо, что Вейдер успел взять одеяло, в которое и завернул сына.
— Папа., а ты опясь улитись?
— Да, так надо, но не скоро.
— Ни улитай. — сын был всегда сама непосредственность.
— Я должен, сынок.
— Ну пааааапа! Мы с дедуской тибя вазьмём погулять!
— Я не могу, солнышко. Ты уже взрослый и должен это понимать.
На глазах малыша появились слёзки. Сердце Вейдера разрывалось, когда он видел слезы на глазах сына. Не важно чем они были вызваны: разбитой коленкой, отказом в сладком. или мольба.
— Не плачь. у нас много времени впереди.
Малыш закусил губу.
Вейдер его качал, перекладывал из одной руки в другую, ходил с ним по аллеям сада.
Малыш слушал мерное дыхание отца и даже начал ЗАСЫПАТЬ под него.
Вейдер внутренне усмехнулся. Дыхание, что наводит ужас на эту галактику для его сына — самое успокаивающее в мире.
Малыш закрыл сонные глазки и мерно засопел. Вейдер еще походил по алееям, а потом отнес домой, уложив в кроватку. Люк даже не проснулся. когда его перекладывали.