— Медики поставили диагноз — послеродовая депрессия.
— Депрессия? Какая-то депрессия? Из-за которой женщина может умереть?
— Она считала, что твой отец мертв, и что это — ее вина, — Бейл опустил глаза, снова возвращаясь в тот день. Последние слова, последний вздох друга, небезразличной ему лично женщины. — И. — Бейл покачал головой. Сказать мальчику, что его мать просто не хотела жить?
— И? — Люк был захвачен повествованием, он чувствовал, что Органа не врал, он даже видел картинки воспоминаний, обрывки в памяти бывшего Сенатора. Обрывки фраз, действий, картинок, чувств. Внезапно ему самому захотелось разреветься. Рука коснулась глаз и ожесточенно стерла накипающие слезы, внезапно он почувствовал рядом тепло сочувствия — это Лея коснулась его руки своей и сжала в ладони. Ее сила, сострадание словно бальзам лились на его душу, нежно касаясь, стирали, унося за собой боль, сомнения и одиночество.
— Люк, я не медик, объяснить мало что могу, только рассказать, что там было. Я не думаю, что она тебя не любила, очень любила и ждала, но тогда свалилось многое на нее: распад Республики, которой она служила и верила, предательство, известия о смерти твоего отца. Не знаю, может быть это важно, но ее последние слова были о твоем отце. Она просила у него прощения и сказала, что в нем есть добро.
Люк кивнул, кому как не ему самому знать правдивость этих слов. Внезапно он вздрогнул и шмыгнул носом, совсем как ребенок. Органа чувствовал — нельзя так играть! Нельзя! Так не играют, за играющих так не болит душа. Он сам того от себя не ожидая подошел к Люку, кладя руку на его плечо, успокаивая. И внезапно мальчик уткнулся в его камзол и затих. Бейл присел рядом с парнем, смотря ему в глаза. В болезненные, покрасневшие, из которых то и дело скатывались слезинки.
— Прости, — мужчина чуть потрепал его по волосам, стараясь скрыть собственное волнение. — Тебе сейчас надо выспаться. Я приказал подготовить для тебя комнату. Отдохни.
— Нет, мне надо на Мон Каламари!
— Кеноби там не один, все будет в порядке.
Лея посмотрела на отца:
— Ты доверяешь этой женщине? После разговора с ней, мама была сама не своя, да и Бен.
— У нас нет другого выхода, Лея. Леди Варла обещала помочь.
— Варла, — внезапно очнувшись переспросил Люк. — Леди Варла? Вы говорите.
— Про дочь Императора. Да, именно про нее.
Лея, которая не присутствовала при разговоре родителей и Варлы, уставилась на отца.
***
Вейдер просматривал информацию, полученную от разведки. О том, что Органа были связаны с Альянсом, секретом для него не было, но и тронуть столь известную личность он не мог. Но если они стоят за атакой на его сына. Успокоившись и глубоко вздохнув, он сделал запрос о местонахождении Сенатора Алдераана. По данным Сената, Принцесса Лея сейчас находилась в родовом замке на Алдераане. Ближайшее заседание Сената состоится только через две недели, поэтому это было не странно. А вот Мон Мотма уж больно часто и много сидит на Корусканте. Несмотря на то, что его люди прочесывают все доступные частоты, но пока прямых доказательств связи с атаками не было ни на одного Сенатора, причастного к Альянсу. Они скорее напоминали клуб по интересам, судя по записям с их «заседаний», они больше говорили о том, как раньше было здорово, чем о том, что надо новую власть сместить, скорее они все еще не оставляли надежды, что смогут убедить Палпатина отказаться от власти и вернуть всю власть Сенату. Может поэтому он их и терпел?
Письмо от Люка он открыл только вечером, то не было помечено как срочное, поэтому Вейдер оставил его до конца рабочего дня, но вот содержание его совсем не порадовало. Люк, взяв один из шаттлов Дворца, решил слетать на экскурсию на Алдераан. Чертыхнувшись, понимая, что сын, скорее всего уже на другой планете, костеря себя, в том, что он плохой отец, сына в том, что тот еще обормот, Вейдер не побежал срочно в ангар, догонять сына — бесполезно, он сжимая и разжимая кулаки после каждого подобранного слова написал сыну как он считал спокойное письмо. Затем встал и, все еще находясь во взвинченном состоянии, наорал на няню Люка, с которой случайно столкнулся в коридоре. Затем внезапно остановился, посмотрев на женщину, которая даже не подала вида испуга. Текла Минау видела его и более грозном виде, хотя женщина помнила еще Анакина Скайуокера — безумно влюбленного в ее хозяйку. Извинившись, он отправился на пост отслеживания. Если Люк решит куда-то еще отправиться, то он точно будет знать об этом.