— Эх, все я позабыл, что учил в школе, надо опять сначала начинать учиться. Пойдём, что ли, к дружку Маяковского.
7. Жёлтый карандаш
Семён Углов замолчал и стал смотреть на горы. Лицо у него сделалось задумчивое и немного грустное.
Прабабушка Радам спросила:
— Ну, что ж ты замолчал, Семён? Что ж было дальше с тобой и твоим дружком Панькой?
Семён Углов посмотрел на румяную прабабку.
— А дальше было вот что, — сказал он. — Дом, куда нас отправил Маяковский, оказался и вправду очень хорошим домом. Там ребят учили не только грамоте и счету, но и работать в мастерских. Каждый мог выбрать работу себе по сердцу. Панька увлёкся столярным делом, а я стал слесарить, разбирать и собирать разные машины. И чем дольше мы жили в этом доме, тем всё больше нам нравилось работать. К тому же мы теперь всегда были сыты, жили в тепле, нас одели в хорошую синюю форму и выдали крепкие новые ботинки. А больше всего нам нравился директор дома — товарищ Владим Владимыча Никифор Иванович. Этот человек знал ребят и умел с ними обходиться. Он нам так понравился, что мы уже никуда не хотели убегать. И даже весной, когда стало тепло, мы никуда не убежали.
Весной Никифор Иванович позвал нас с Панькой к себе в кабинет.
— Вот у меня для вас тут посылка пришла. — И он протянул Паньке сверток в коричневой бумаге.
Панька растерялся. Никогда мы с ним ещё не получали посылок. Дрожащими руками он надорвал бумагу, развернул. В длинненькой коробочке лежал блестящий жёлтый карандаш и свернутая в трубку книжка. Панька схватился за карандаш, а я — за книжку. Я уже умел хорошо читать. Это были стихи Маяковского «Кем быть». Маяковский послал нам эти стихи, чтобы мы заранее подумали и решили, кем мы хотим быть в жизни. И мы читали их вслух друг другу. И каждый выбрал себе работу по вкусу: Панька стал столяром, а я — рабочим-монтажником.
— А карандаш? — напомнил Витя.
— Карандаш был точь-в-точь такой, как этот. — Семён Углов вытащил из нагрудного кармана жёлтый толстый карандаш с отделением для запасных графитов и с выдвигающимся острием.
— Вот этот карандаш подарил мне — беспризорному сироте — сам Маяковский, — сказал он. — Я берегу его, как самую большую драгоценность. И когда мой Володька вырастет и станет дельным человеком, я подарю этот карандаш ему.
— Можно мне посмотреть его? — попросил Витя.
— И мне! И мне! — закричали кругом.
Множество рук потянулось за карандашом. Всем хотелось хотя бы дотронуться до карандаша, которым писал сам Маяковский. И жёлтый карандаш пошёл по рукам. Все его рассматривали и передавали соседу.
Семён Углов сидел на ступеньке, смотрел на горы и ждал, чтобы все осмотрели его карандаш. А карандаш всё не возвращался. Семён спросил:
— Насмотрелись? Ну, теперь давайте мне мой карандаш.
Но тут вдруг оказалось, что карандаш исчез. Только что все его держали в руках, только что рассматривали, а сейчас его ни у кого не оказалось.
— Что за глупые шутки! Отдайте карандаш Семёну, — сказала прабабка Радам.
Ребята и взрослые растерянно переглядывались. В самом деле, где же карандаш? Фу, как нехорошо получилось!
— У кого карандаш? Кто его держал последним? — спрашивали все друг у друга. И никто не мог припомнить, кто держал его последним. Володя Углов сидел весь красный: еще бы, исчез карандаш, который дед обещал ему!
Он был готов заплакать.
И только одна Лина была совершенно спокойна. Решительными шагами она подошла к Валяке и сказала:
— Сейчас же отдай карандаш.
Маленький Валяка схватился рукой за карман коротких штанишек и захныкал:
— Не отдам! Это мой карандаш! Я тоже буду хорошо учиться и хорошо работать! Я тоже хочу такой карандаш! Я буду матросом!
И тогда Семён Углов сказал:
— Хорошо. Я обещаю тебе: если ты и вправду будешь хорошо учиться и станешь стоящим человеком, мы с Панькой пришлем тебе второй карандаш. Тот самый, который Панька получил от Маяковского.