Все болезни были под номерами. Эпидемии сыпного тифа засекречивались. Больному говорили: вы больны не сыпным тифом, а болезнью номер два. Это приводило к расползанию эпидемии и увеличению детской смертности. Все мои усилия сопротивляться этой практике оказались безуспешными.
Что же мы имеем? Полное отсутствие медикаментов и прочного материального снабжения лечебных учреждений. Приостановление ремонта и строительства новых больниц. Дескать, победа социализма — они не нужны. Одним словом, полное разложение и запустение медицинского дела в стране.
Следователь. Это всё, что вы хотите показать о вредительстве, проводимом вами?
Каминский. Нет, не всё. (Можно предположить, как горько усмехнулся Григорий Наумович в этот момент). Ставка на рост эпидемий, развитие антисанитарии в стране — это ставка на пораженчество в войне. Рост эпидемий, запущенность микробиологии, неподготовленность населения и медицинской службы в военном деле — это есть прямое пособничество врагам. Антисанитарное состояние страны как в области коммунальной санитарии — очистка городов, банное и прачечное дело, охрана и состояние водоёмов, канализации, так и в других областях санитарии, в особенности пищевой, промышленной и торговой, есть постоянный источник для эпидемии и почва для недовольства населения.
Следователь. Вы рассказываете о недостатках работы вообще, что нас меньше всего интересует. Предлагаем подробно остановиться на конкретной вредительской деятельности.
Каминский. Хотите конкретно? Пожалуйста. Прежде всего задержка производства сывороток и вакцин. Почему нельзя правильно развивать это дело, как это есть во Франции или Америке (США)? Производство сывороток и вакцин не выводилось из того кустарного состояния, в котором оно находилось.
Без окончания строительства нового вакцинного и сывороточного корпуса и всего строительства микробиологического и эпидемиологического комбината в Москве нельзя было и думать вывести из кустарщины производство сывороток и вакцин. Это надо было проводить в масштабах, которые не только вывели бы страну из затруднений, но и давали достаточно резерва на случай войны для всего населения, для армии, а также для нужд противобактериальной войны.
Следователь. Кто на местах непосредственно руководил вредительской работой?
Каминский. Как ни странно, но лиц, занимающихся непосредственным вредительством, я назвать не имею возможности. Они мне неизвестны.
Следователь. Вы занимаетесь укрывательством. Мы категорически требуем (возможно, «допрос» вело несколько следователей) назвать фамилии лиц, с которыми вы были связаны по антисоветской деятельности на местах.
Каминский. Я прошу следствие верить мне. Укрывать своих пособников, особенно сейчас, для меня не составляет никакого смысла.
Следователь. Как же руководитель не знает своих филиалов?
Каминский. Как ни странно, но это так...»
...За семь месяцев «следствия» Григорий Наумович Каминский, выдержав все истязания, изощрённые пытки, издевательства, не назвал ни одной фамилии, ни одного имени из своих «сообщников». Он никого не привёл в пыточные подвалы Лубянки.
Это сделали за него другие. Но — не осудим ни одного из них. Представьте себя на месте каждого, кто прошёл через сталинское «следствие»: вам выжигают спину паяльной лампой до рёбер и в это время задают вопрос:
— Вы назовёте фамилии лиц, которые участвовали с вами в заговоре?
«Утверждаю.
Прокурор Союза ССР Вышинский.
29 ноября 1937 года.
В процессе следствия установлено, что Каминский завербован в антисоветскую террористическую организацию правых в 1929 году Н.И. Бухариным и являлся одним из её законспирированных руководителей до дня ареста. Являлся организатором и руководителем антисоветской группы правых в системе Наркомздрава. С целью вызова недовольства среди населения и свержения советского строя проводил большую вредительскую работу во всех областях народного здравоохранения.