— Потерпи, мы сейчас отсюда уйдем, — ласково улыбнулась она. — Снимите с него наручники, — властно сказала Альбина.
Очерет снял с Миши наручники, и Альбина обняла его. Миша не смог сдержаться и беззвучно зарыдал на ее груди.
— Теперь отдайте мне деньги! — не менее властно потребовал Очерет.
Альбина отметила, как на его скулах натянулась кожа, а больше, внешне он ничем не выдал своих чувств. Она никогда еще не чувствовала такой враждебной энергии, которая исходила от этого странного человека. Ей показалось, что сама костлявая рука Неотвратимого вознеслась над ней. Альбина отстранила от себя Мишу, и он, схватив ее за руку, заглянул ей в глаза полными ужаса огромными, обведенными фиолетовыми кругами глазами. Ее обожгло жуткое ощущение, будто она до содранной кожи оголена, ей хотелось прошептать ему: «Не бойся, мне ведь страшно самой»… Но она ничего не сказала и осторожно подступила к своему противнику.
Окинув Очерета взглядом бойца, Альбина отметила все открытые, уязвимы точки на его теле. И остановив свой взгляд на его непроницаемом лице, заглянув в его невыносимые глаза, она увидела полыхающий в них черный огонь. И она осознала, что он знает, о чем она думает, и что он сильнее ее. Но сила не всегда побеждает, иногда, чтобы победить, надо отступить. Ей подумалось, что напрасно он привел ее в этот подвал, выхода из него не будет. Вернее, выйдет из него кто-то один. В схватке с более сильным, победит тот, кто, зная предел своих возможностей, переступит через него. Ведь порой не важно, каковы твои шансы и, есть ли они вообще. Единственное, что остается, ввязаться в схватку и вырвать победу из хищных зубов поражения. Все это так, но землю из под ног выбивала смертельная сосредоточенность его взгляда!
И тут она с беспощадной очевидностью поняла: им не выйти из этого подвала. В мгновенной вспышке озарения ей открылось, что бы она ему ни отдала, что бы ни пообещала, он не выпустит их отсюда, ни ее, ни Мишу. Эта мысль ее пронзила, как пуля влет. Если на руках нет стоящих карт, ходи с козырной. И она приняла свое единственно верное решение. Продажный мент сдохнет, как собака! Грудью прикрыв Мишу, Альбина двумя руками протянула ему дипломат.
— Ни с места! — что-то заподозрив, резким окриком остановил ее Очерет. — Откройте сами! — громко скомандовал он. Щелкнув замками и рванувшись к нему навстречу, она открыла крышку.
Взрывом Михаила, как ворох тряпья швырнуло назад и расплющило о стену. Через какое-то время к нему вернулось сознание. В ушах стоял мучительный звон разбитой посуды. Темные стены, растекаясь очертаниями, мягко плыли перед глазами. В дальнем конце подвала под потолком по-прежнему горела зарешеченная лампочка. «Значит, взрыв был не сильный», ‒ подумалось ему. Медленно соображая, он спросил, то ли себя, то ли кого-то еще, сможет ли он встать, а там, будь что будет. Опираясь о стену, он с трудом поднялся на подгибающихся ногах. Первым нерешительным движением он ощупал руки и ноги. Как будто, все было на месте, все целое. Перед собой он увидел Альбину, она лежала в черной луже, рук у нее не было. Рядом бился, разбрызгивая кровь его тюремщик, из живота у него вылезло несколько петель розовых кишок.
Путаясь в ногах, Миша пошел в сторону выхода, поскользнулся, ступив в лужу на полу и чуть не упал, но устоял. Тут его глаза встретились с глазами Альбины. Это был осмысленный, полный неизреченной радости и нежности взгляд. Миша переступил через нее и не оглядываясь, устремился к выходу. Он бежал из подземелья туда, откуда пробивались блеклые отблески зимнего солнца, унося с собой тень ее улыбки.
* * *
Миша бежал.
Поскальзываясь на подтаявшем снегу и нелепо вскидывая ногами, превозмогая колющую боль в боку, задыхаясь, выбиваясь из сил. Но сил у него было немного, на перекрестке двух дорог ноги разом подкосились, и он с маху сел на бордюр у обочины, больно ударившись копчиком. По мокрому асфальту дороги к нему приближался черный монах на деревянной ноге. Шел он как-то неуверенно, циркульно занося вокруг себя свою деревяшку. Сделав еще несколько шагов, он остановился и постоял, прислушиваясь. Из складок рясы достал четки с грубо сработанным деревянным крестом и, подняв их за крест, замер. Четки начали медленно, а затем все быстрее вращаться. Миша сидел неподалеку, заворожено глядел и не мог отвести глаз от четок. Вначале они образовывали правильный круг, а потом эллипсоид, их вращение начало замедляться и они стали мерно раскачиваться из стороны в сторону. Вслед за тем, четки, как намагниченные, отклонились в сторону дачи и замерли. Остановились.