Я бросилась к холодильнику, нашла настойку пустырника, развела один к одному и заставила пить полстакана. Пьяницы употребляют вовсе не разбавляя, в критической ситуации можно и нам. Горю не поможет, но нервы сбережет.
– Что случилось, Катюша? Могу я чем-то помочь?
– Никто нам не поможет, никто! – Катя опять завыла. – Димку моего в тюрьму посадили, обвиняют в убийстве!
– В убийстве?
Я растерялась. Но скоро сообразила – наезд. Шоферское дело известное: впереди простор, сзади решетка.
– Он задавил человека? В нетрезвом состоянии?
– Нет!! – Катя уже кричала. Собака высунула из-за угла виноватую мордочку: что здесь у вас происходит? Сама понимала: двулапым и всемогущим не до нее, ближе, на расстояние пинка, подойти побоялась. Вероятно, вся житейская геометрия мелких бездомных животных на этом расстоянии основывается, как у нас – на длине метра.
– Что все вы заладили: пьяный, пьяный! Не пьет мой муж, вообще! Он от вас вчера уходил, вы ему наливали? А утром, ни свет, ни заря, на работу отправился. Первым рейсом раствор привез, чтобы каменщики к работе приступили. Свалил в банки – а там женщина! Мертвая! Так и бухнулась сверху! О-о-о!
Катя опять заголосила, громко, напористо. Может, скорую вызвать, укольчик ей сделают снотворный-успокоительный? Переспит со своей бедой, завтра станет соображать, как мужу помочь. Время смерти убитой экспертиза установит первым делом. Может, труп вчера вечером в кузов подбросили? На этот случай – мы все свидетели! И выскочит парень на свободу, отделавшись легким испугом.
В окно постучали, громко, по-деревенски. Я выглянула за занавеску: Женщина в пуховике, в небрежном темном платке закричала в открытую форточку:
– Катька моя здесь?! Воет волком на всю округу!
Ага, так вот вы какая, легендарная Полина Петровна.
– Здесь, заходите, пожалуйста.
Петровна вошла барыней. Обувь не сняла, на ревущую дочь не взглянула, направила грязные сапоги в комнату:
– Глядь ка ты, как богатые люди живут! Передком твоя подружка добро наработала! – Последние слова громовым голосом адресовались Катерине.
Та мгновенно отреагировала, похоже, разговор вошел в накатанную колею:
– Не твое дело! Каждый живет, как может! Эля хорошая! О-о-о!!!
– Была бы хорошая, дома бы сидела! Где твоя Элька? Опять к мужикам отправилась?
Простота иной раз бывает хуже воровства, верно в народе замечено. Ну зачем, скажите на милость, хулить хозяина в его доме? Мне стало обидно за Элечку. Да, ее занятие не вызывает глубокого уважения, но девушка хочет изменить судьбу, учится в институте. «Не судите, да не судимы будете», – сказано на этот случай.
– А ты кто таковская? – «деликатный» вопрос, в тех же громоподобных интонациях, уже ко мне. – Тоже, небось, ляжки задираешь у мужиков под носом?
Предположение грубой женщины содержало скрытый комплимент, увы, не совпадающий с истиной. Невольно я улыбнулась, представив себя в красных перьях и черных чулках на сцене ресторации:
Виски, кола! Королева танцпола!
Виски, кола! Королева танцпола!
И проглотив вина стакан,
Танцую все канкан, канкан!
К танцам я, к сожалению, не способна, да и полнеющая фигура не располагает к публичному обнажению. То ли дело Элечка, легкая, как лепесток.
– Евгения Павловна писательница! Она тоже хорошая! О-о-о!! – донеслось с кухни.
– Писательница? Знаем мы таких писателей! В «Спидо-Фо», небось, похабные статейки сочиняешь? И почем платят? А моя Катька который день бегает, работы ей не дают. Ты ее в «Спидо-Фо» пристрой, пусть она без дела не болтается! Заработок в доме нужен – Димка-то, видать, надолго в тюрьму загремел!
– О-о-о! Димочка, мой любимый!!!
Так, пора ставить точку. Мать родная дочку не утешит, да и соседи не рады скандалу в ночи.
– Полина Петровна, надо вызвать скорую помощь. – «Пока соседи не вызвали милицию».
– Зачем скорую? Верка Лопаткина любой укол сделает. Сейчас за ней сбегаю.
– Неудобно беспокоить человека в одиннадцать часов.
– Какое неудобство? К ней весь поселок ходит. Хоть в одиннадцать, хоть в три часа ночи – девка безотказная.