Но пацан глаза не открыл. Стиснул мой палец в кулак и опять засопел, успокоенный. Долго сжимал крепкой хваткой – горячей, нежной и требовательной. Ухватился за первую женщину, которая оказалась рядом, по праву младенчества, беспомощного и трогательного. В этом сила маленьких деток – в трогательной привязчивости. Потому их и усыновляют. Я отвернулась к стене – слезы текли не на шутку. Элечка тоже заплакала:
– Женя, что делать будем?
– Не знаю… Может, Нинка одумается, сама вернется? Ну как можно такого бросить?.. Эль, а она, случайно, не наркоманка?
– Ты разглядела расширенные зрачки?
– Зрачки по ночам не видно, а глазницы ввалившиеся, страшные, как у хронически больного человека. И ходит она шатаясь, как будто вот-вот упадет. Может, заснула где? На улице или в подъезде?
– Раньше наркотой не баловалась. Я, говорила, гробить себя не желаю, мне детей рожать предстоит. И не пила. Замуж стремилась выйти, семью создать, но все не получалось у нее…
Последнее предложение прозвучало с особенной грустью, как будто Эля сказала не только о Нине Медведкиной. Я поспешно сменила тему:
– Эльвира, ты можешь сегодня не уходить на работу? Я боюсь оставаться одна. Возможно, твоя подруга блестела позолотой полтора года назад, но сейчас она выглядит странно, и что у нее на уме, я не знаю. А если вернется под кайфом, погром учинит? Будет бить стекла, орать, что дите у нее украли. Опозорит тебя и меня. А если с компанией явится, что мне прикажешь делать? Пока милиция приедет...
Подруга кивнула:
– Верно. Сейчас позвоню, обойдутся одну ночь без меня.
Я подумала, эта история может продлиться дольше одной ночи. И даже дольше недели. Но вслух ничего не сказала, нагнетать ситуацию не хотелось.
Эля достала мобильник и вышла на кухню утрясать вопросы с подменой. Малыш все держал мой палец. Спина болезненно ныла, хотелось прилечь и расслабиться, но пацан не оставил мне места со своей стороны дивана, а двигать бутуза или разжимать кулачек я не решалась.
Закончив переговоры, Элечка стала одеваться:
– Похожу по поселку, поищу. Загляну в опорный пункт милиции, может ее подобрали.
– И попроси мента с тобой походить. Мало ли что? Кто Раису убил, не выяснили. Вдруг маньяк какой объявился.
Эля кивнула и вышла, тихонько защелкнув дверью..
Мальчонка ослабил хватку, я высвободилась и прилегла рядом. Сколько ему, интересно, этому парню? Не кушает самостоятельно, не ходит, не говорит. Лопочет что-то невнятное. До Сеньки, постигшего все глубины младенческих наук, ему далеко. Должно быть, богатырю от годика до полутора, но вытянулся не в меру. Есть в кого.
Я поднялась на локте, рассматривая невероятного гостя. О таких говорят: роскошный малыш. Красавец, настоящий и будущий. Порода видна: те же совершенные, точеные черты лица, что и у матери. С них картины надо писать, мадонны с младенцами отдыхают.
А ведь у ребеночка ничего нет: ни сменой одежки, ни домашней обуви. Странная она, эта Нинка. Порядочная мамаша в гости не соберется, не прихватив котомку детского барахлишка.
А дите любимое, беленькое, ни опрелостей, ни диатезного пятнышка. Сразу видно, растет не в бедности. Я не поленилась, поднялась, рассмотрела вещички на стуле. В нежный мех голубого комбинезончика хотелось зарыться лицом. Замечательное изделие, легонькое и теплое. Фирма «For your baby» – «Для вашего малыша», это даже я могу перевести. Еще штанишки с рубашечкой из натурального хлопка, шапочка, кофта в полоску того же производителя. Нет, ребенок явно не мерз. Когда я его раздевала, горячий был, розовощекий.
А Нина мерзла… Может сдуру с родителями поругалась (с ее грубым характером это не удивительно), впопыхах на улицу выскочила?.. Эврика! Вот где ответы на загадочные вопросы. Родители Нинки заботливые, они и пестуют внука. А сама молодая мамаша на шалаву похожа. Надо бабушку с дедушкой разыскать, им возвратить внучонка. Сто восемьдесят километров, не так уж и далеко, Элечка на машине в полдня обернется.
Когда подруга вернулась,
(одна, разумеется, о счастливой находке в чужом подъезде почему-то уже не мечталось), я выложила свой план.