Я ей последние снимки Андрейки подкладываю, письмишко его, старательными каракулями писанное, а она мне про Иннокентия, «супруга» неуловимого, по обещанный летний отдых на тропических островах, про заоблачные перспективы. Ладно, одну ночь переночевали вместе, больше нельзя. Утром Вероника на работу убежала, а мне оставили телефон Эльвиры Кислицкой, своей недавней знакомки. Предупредила – Эльвира в стриптизе работает, со всеми вытекающими последствиями, будь потактичней. Выбора у меня не было. Буду, конечно.
Я действую глупо, зато напористо
Первый день освоения столицы пролетел в блужданиях и хлопотах. Знаете, как начинающий провинциальный писатель может познакомиться в мегаполисе с будущем издателем? Полагаете, через интернет? Правильный способ, рациональный. За неимением конструктивного мышления, мною не освоенный.
Я действую глупо, зато напористо. Приобрела в кассе метрополитена телефонную карточку и за час обзвонила десятка два издательств. Таксофоны развешаны тут же, пудовые справочники в комплекты приложены. Оказалось, не каждое издательство печатает детективы, не каждое работает с не раскрученными борзописцами. В пяти попросили принести рукопись на рассмотрение. Я так и сделала. С первого захода не повезло: секретари «ЭСГОНа» и «Камелии», мельком прослушав сюжет и проследив стиль, решили, что их читатель мыслит в ином формате. Оба дружно советовали «Арабеллу», там рассматривают подобное. «Арабелла» попросила приехать во вторник, к половине первого. На том понедельник закончился.
Я позвонила Эльвире, и мы сговорилась встретиться у входа метро Театральная. Мелодичный голос танцовщицы плохого не предвещал, но, стоя под режущим ветром последнего месяца осени, я воображала циничную, прокуренную деваху, к которой днями-ночами приходят «особые гости». Значит, мне придется частенько во дворе дышать свежим воздухом. Что делать? Гостиничный сервис регламентом не предусмотрен. А надо бы. Зря я надеялась на наивную Веронику.
Но когда к стоянке подъехала серебристая низкая «Ауди», и девушка в светлой куртке замерла у распахнутой дверцы, набирая мой телефон… На секунду сквозь тучи прорвался взволнованный солнечный лучик, засветил фигурку неявным матовым ореолом. А ветер сменил направление – и припо́днял белыми крыльями тяжелые струи волос. Я ахнула: перед глазами стоял приземлившийся ангел! Не изгнанный и не падший, но наказанный общим Отцом за неведомые огрехи невероятного прошлого. Ниспосланный к нам в Россию, для вящего распознания величия и мерзостей жизни…
Что ж, бывает. Воображение иной раз рисует картины, с реальностью несовместные. За неимением таланта проницательного общения, ограничиваюсь придумками.
Так мы познакомились. Элечка и без ярких галлюцинаций выглядела изумительно. Пшеничные локоны крупными уложенными волнами струятся до нежных бедер и, разумеется, первыми привлекают взгляд собеседника, удивленный и восхищенный. Затем его очаровывает открытое девичье личико с высоким и гладким лбом, с нежными губками в яркой ароматной парижской помаде.
Но самое главное – взгляд. Миндалевидные очи, обведенные тонкими стрелками, смотрели светло и приветливо, воспринимая каждого входящего в жизнь человека, как изначального друга. Как можно после обманов, после гнусностей перестройки?
Я чуть было не воскликнула: зачем ты себя разбрасываешь по кормушкам богатых свиней? С этой внешностью, с этой душой, надо порхать над жизнью недотрогой, бесценным трофеем для достойнейшего, единственного!
Но прикусила язык. Это sexual revolution. Она изменила мир, она оттеснила душу, она отменила девичество…
Убрав мою сумку в багажник, Элечка извинилась: водит неловко и медленно – машину купила недавно. Я извинилась за неожиданное вторжение на территорию ее однокомнатного жилья. Об оплате за беспокойство гостеприимная хозяйка даже слушать не захотела.
За час до двойного убийства
Я, конечно, тогда не знала, что пока искала химчистку,
высокая полная женщина металась по съемной квартире. Страх исказил умело накрашенное лицо, рот сердито заглатывал воздух. Вдруг с налету вставала, смотрела на инвалидное кресло, будто дочь могла в нем появиться. Опять выбегала на улицу, расспрашивала соседок, повторяла опять и опять: девушка, парализованная, никогда не сходила вниз. Ее могли вынести на руках или вести под локти, у нее волочились ноги…