– Ну, я же как-то отправился в Хельхейм. А Тира вообще полубог и дочь Лодура... Да, наверное, мир действительно перевернулся.
– К тому же мы можем быть не только дочерями Одина. Я дочь обычного конунга.
Оскар, наконец-то, справился с костром, и пещера наполнилась уютным светом, а по коже сразу пробежала теплота от огня. Мы с ребятами окружили очаг, присев на корточки как можно ближе к нему. Валькирия в это время в одиночку притащила тушу кабана, предварительно выпотрошив его внутренности подальше от пещеры. Девушка уселась рядом и принялась срезать шкуру с животного.
– Нуар говорил, что берсерки, не выполнившие своего предназначения, попадают в Хельхейм, – сказала я, обратившись к Оскару после долгого молчания. – Именно поэтому ты оказался здесь.
– Ты думаешь, – подала голос валькирия, – тот, кто отдал свою жизнь за другого, должен был попасть сюда?
– Я не знаю, – раздраженно ответила я, – так сказал прислужник! К тому же... Бальдр ведь тоже отправился в Хельхейм. А он бог вообще-то.
– Бог, – хмыкнула та. – Жалкое подобие Бога, если точнее... Он был пассивным, неуклюжим и слишком ранимым. Не удивительно, что именно он оказался в царстве Хель. Благодаря твоему отцу, между прочим.
– Лодур мне не отец! Не советую связывать хоть как-то меня и этого монстра или я...
– Или ты что? – с вызовом обратилась ко мне та, взглянув исподлобья.
– Успокойся, Тира, – аккуратно положив ладонь на мою руку, проговорил Джамие.
Парень всегда крутился где-то рядом, вот и теперь сидел вплотную ко мне. Но если обычно я раздражалась, в данный момент была благодарна. Мой друг пристально, с недоверием смотрел в глаза валькирии, и я точно знала, что он в любой ситуации будет на моей стороне.
– Если уж валькирия оказалась в Хельхейме, то точно не из-за хороших деяний. В любом случае жизнь и так от души поиздевалась над этой бедолагой. Не трать на неё сил.
– Следи за языком, нечестивый выродок! – разошлась Аста. – Иначе я...
– Успокойтесь!
Глаза берсерка метали искры, рот скривился в гневной гримасе. Понять, на чьей стороне он сейчас находился, было невозможно. Хотя, если честно, меня не особо волновал выбор сторон. Больше всего раздражал тот факт, что эта девица находилась среди нас. Сколько времени она провела рядом с Оскаром?
– Неважно, каким образом она или я попали в Хельхейм! Мы все сейчас здесь... Надо придумать, как выбраться из этого места. Мы все заодно.
– Вообще-то речь шла только о тебе, – возмутилась Альма, глядя на берсерка. – Нам нужно было вытащить только одного мертвеца.
– Я не мертва.
Шесть пар глаз уставились на валькирию. Похоже, даже Оскар не подозревал об этой «незначительной» детали.
– В каком смысле? – приподнимая одну бровь, спросил Александер.
– В прямом. Я жива. Как и вы.
– Почему ты не говорила мне об этом? И как так вышло, что ты оказалась здесь... будучи живой?
Оскар смотрел в глаза Асты и, казалось, не мог поверить в услышанное. Я видела, что это откровение его шокировало. Моя ненависть к рыжей бестии засела глубже и закрепилась внутри с большей силой.
– Ты не спрашивал, – ответила та, не переставая разделывать тушу кабана. – Мы ведь никогда не говорили на подобные темы. А почему я жива... Скажем так, есть у меня одно незавершённое дело в этих местах, ради которого я и отправилась в царство мёртвых. Но я прокололась. Даже завершить его не могу, потому что не знаю, как вернуться.
– Значит, ты, как и мы, добровольно отправилась сюда?
Ису, казалось, восхищало все в валькирии, хоть она иногда и ревностно одёргивала Алекса, посвящающего слишком много внимания Асте.
– Выходит, что так.
– То есть, – я обратилась к Оскару, – ты только сейчас узнал о ней нечто подобное? По-твоему, это не странно? Сколько вы с ней вместе?.. Неделю? Может, две?
– Месяц, – ответил тот. – Или два. Возможно, даже полгода... Время в Хельхейме течёт не так как в Мидгарде**. Да, – пробормотал он, опуская взгляд к огню, – я не особо интересовался твоей историей. Мне было важно рассказать о себе и сбросить этот тяжкий груз на кого-то... Я такой эгоист. Прости.
Меня чуть не вырвало. Гнев с большей силой бурлил в сердце. Я поняла, что со всей силы сжала руку Джамие только, когда парень вскрикнул.
– Извини, – буркнула я, стараясь не смотреть на Оскара и Асту. – Я задумалась.
– Прогуляемся? – спросил тот, потирая ладонь.
– Да, мне следует подышать воздухом. Пошли.
– Снаружи может быть опасно, – возразил Оскар.
– Не переживай, Джамие сможет меня защитить.
– Тира...
Я взглянула на защитника, чтобы разобраться в своих чувствах. То, что я испытывала к нему в эту минуту, было не просто гневом. Презрение. Такая чужая для меня эмоция, но я могла ощутить каждую частичку её. Потому что Оскар все это время был с человеком (и плевать, что не человеком!), о котором не знал ничего! Он не интересовался судьбой валькирии, а значит, не мог догадываться о ее возможных мотивах. Зачем она помогала ему и вообще, почему оказалась в Хельхейме? Разве можно было так полагаться на кого-то, не представляя, что именно скрывается за всеми этими недосказанностями?