– Каким образом?
– Я заставила Тиру избавиться от кулона, который ты подарил ей на день рождения. В этот момент частичка её навсегда была утрачена в водах Гьёлль. Затем ты отшил бедняжку, и сердце двойника раскололось на ма-а-аленькие кусочки... Вот же идиотка! Как вообще можно было влюбиться в своего защитника?
Оскар отшатнулся от меня, как от огня. В его глазах можно было прочитать все подвластные людям и не людям эмоции. Такой обширный спектр чувств мог убить любого! Но берсерк-то и так был уже мёртв...
– Ты лжёшь! – наконец, выплюнул он.
– Думаешь? И зачем мне это?
– Н-не знаю...
– Эта идиотка влюбилась в тебя настолько, что пришла в царство мёртвых, сражалась с двергами, с самой собой, а в ответ получила от ворот поворот! Любая бы, наверное, слетела с катушек... Вот она и замкнулась. Ты мне невероятно помог. Спасибо.
– Заткнись! – взревел Джамие, подлетая ко мне и сшибая берсерка в сторону. – Закрой рот!
Парень схватил меня за грудки и хорошенько тряхнул, что аж голова закружилась. Я прикрыла глаза, чтобы прийти в себя. Открыв их, поморщилась и прошипела:
– А вот от тебя я не ожидала предательства... Не надеялась на кумо, некогда сломанного мной, – Алекс от упоминания прошлого вздрогнул. – Ты ведь скучал по мне, паучок?.. И на берсерка не надеялась тоже. Но ты должен быть на моей стороне, мы ведь так похожи.
– У нас ничего общего, двойник! Ты монстр в плоти той, которая в разы лучше тебя! Отпусти её по-хорошему, слышишь?
– Не то что? – вспыхнула я.
Джамие некоторое время стоял неподвижно, смотря мне в глаза и до боли сжимая рубашку, врезавшуюся в подмышки от натуги. Он не видел больше во мне Тиру, как видел Оскар до сих пор. Только отражение Тиры. Меня. А это было равносильно тому, что перед ним стояла убийца любимой девушки.
– Отвали, Красавчик, – попросил Оскар, кладя руку на плечо гибриду, – так ты ей не поможешь.
– Тогда ЧТО нам делать?
– Позвать её, – послышалось со стороны. Исабель поднялась на ноги, делая несколько шагов вперёд, но оставаясь при этом на приличном расстоянии от меня. – Хель сказала, что мы должны попытаться позвать Ти и, может быть, она захочет вернуться.
Казалось, само время замерло. Ребята замолчали, и весь лес будто тоже затих, в ожидании дальнейших событий.
– Позвать, – прошептал Джамие, задумавшись. Через мгновение парень снова заглянул мне в глаза и чётко произнёс: – Тира, ты слышишь меня?
Я молчала.
– Послушай... ты нужна мне. То есть нам нужна. Мы пришли сюда за твоим защитником, и он здесь! Осталось совсем чуть-чуть. Мы сможем его спасти. Но только с тобой. Ты... вернись, прошу! Не покидай нас.
– Кажется, в животе урчит, – усмехнулась я после минутной паузы. – Из-за тебя у меня разыгрался аппетит.
Джамие скривил губы, нахмурившись. Если бы я не знала его истинную личину, подумала бы, что он сможет меня ударить.
– Пусть Красноволосый попробует, – предложила Иса. Посмотрев на Оскара, девушка смутилась от его взгляда: – Чего?! Все мы знаем, что именно ты должен её позвать. Здесь важны ЕЁ чувства, а ни кого бы то ни было... Прости, Джамие.
– Ничего. Я и сам догадался об этом...
Гибрид наконец-то отпустил мою рубашку, отошёл в сторонку и присел прямо на землю. Я хмыкнула, подумав о том, чем вообще эта Тира заслужила любовь друзей? Даже в выражении лица Нуара читался не только неподдельный интерес, но и обеспокоенность за двойника. Я вдруг почувствовала себя необычайно одинокой. Вспомнился отец и... Бернард. Мой Бернард.
– Ладно, – выдохнул Оскар, сдавшись. – Надо так надо. Что... как мне лучше сделать это?
– Зажми её и на ушко что-нибудь приятное скажи, – предложил Александер, не дождавшись нормальных ответов от ребят. – Ну, или пощекочи!
– Ваши с Белоснежкой извращения оставь при себе, Алекс, – раздражённо отозвался берсерк.
Я расхохоталась. Ситуация действительно выглядела очень комично. Попытки ребят были настолько ничтожными, что хотелось плакать и биться в истерике. Я не сопротивлялась из дани уважения этим попыткам.
– Замолчи, гадюка! И так невозможно сосредоточиться!
– Тебе не хватает искренности, мохнатый. Боишься показаться слишком чувствительным и слабым, это нас объединяет. Но знаешь, всем давно ясны все твои слабости... Всем, кроме тебя.
Оскар Бергман замялся и я не могла его винить. Показать чувства намного сложнее, чем сворачивать шеи и разрывать плоть драуграм. Ощущения, будто тебя выворачивает наизнанку и эту изнанку могут лицезреть все. А если кому бы то ни было знаком твой внутренний мир, ты уязвим.