– Зная сына, предположу, что именно он заложил в тебя это зерно. Рагнарок? – Лаувейя приподняла бровь. – Подумать только. Ты представляешь, чем это обернётся для Мидгарда?
– Мидгард никогда не был мне домом. Мое место здесь. Ну... не в Хельхейме, конечно. Я имею ввиду среди богов. Я не стану скучать по нынешнему Мидгарду, мы с отцом создадим новый.
Лаувейя ухмыльнулась, задержав взгляд на медовухе в своём кубке. Затем отпив, она заговорила тихо, ее голос будто пружинил:
– Ты хоть представляешь сколько ассов охраняют камеру Лодура? Надеешься освободить его? Думаешь, никто до тебя не пытался?.. Как ты вообще собираешься провернуть такое в одиночку?
– Я не одна...
– Что? Мёртвый берсерк, растерявший свою форму, и прислужник, который никогда до конца не будет тебе верен... На них ты надеешься, дитя?
Лаувейя слабо улыбнулась, давая понять, что разочарована. Ётуны тихо прыснули, пытаясь скрыть веселье в густых бородах, а Хельблинди даже похлопал меня по спине – мол ничего, дети и не на такие глупости способны. Я почувствовала прилив гнева и решительности.
– Возможно, ты не в курсе, но Лодур наделил меня даром разрушения, бабушка, – на последнем слове я сделала акцент. – Любые оковы, проклятье или даже саму суть чего-либо или кого-либо я смогу разрушить в два счета. А если и этого будет недостаточно, то Даин поможет добиться желаемого, это оружие способно убить бога и даже отправить в небытие. Все ещё считаешь меня смешной?
Я вынула меч из ножен, послышался характерный звук освобождённой стали. Лаувейя скользнула по Дайну быстрым взглядом, затем остановила его на мне. Ётуны напротив потеряли ко мне всякий интерес, их приковало моё оружие, убийца богов произвёл нужный эффект.
Вопреки горделивому чувству, взорвавшемуся внутри меня в этот момент, я вдруг ощутила ещё и холодок. Цепкий взгляд Лаувейи, казалось бы заботливых глаз, не остался без внимания.
– Что ж, предположим, тебе удалось убедить меня, дитя. – Лаувейя отставила кубок в сторону и я заметила, как напрягся рядом сидящий Оскар. – Но сможешь ли ты убедить ассов, охраняющих Лодура?
– Просто скажи, где искать отца. Остальное я возьму на себя, бабушка.
Лаувейя вздохнула и поправила косу, лежащую на плече. Отвечать она не торопилась и, когда заговорила, обратилась не ко мне, а к одному из ётунов.
– Соскучился ли ты по брату, Бюлейст?
Русоволосый мужчина фыркнул в усы и нахмурился. Только тогда я заметила его сходство с Хельблинди.
– Моя внучка хочет погеройствовать, она уверена, что сможет спасти Лодура с помощью дара разрушения и Даина. Может, она права и стоит ей помочь?
– О чём ты, матушка? – возмутился Бюлейст и подбоченился, будто намереваясь встать. – Этот божок хитросплетений и интриг заслужил заточения. Он носил мою личину, творил бесчинства, за что я поплатился смертью. Чтобы соскучиться по брату одного тысячелетия недостаточно.
– Полно, милый, нельзя же дуться вечно, – усмехнулась Лаувейя, но тут же ее лицо приобрело былую серьёзность. – Семейные дрязги случаются у всех. Но Рагнарок...
Лаувейя медленно встала. Я машинально тоже соскочила и вытянулась по струночке. За спиной почувствовала учащенное дыхание Оскара и заметила тень Нуара. Их присутствие придавало мне уверенности, но я прекрасно знала, что нашей компании не стоит тягаться с ётунами.
– Ты не ведаешь, что творишь, дитя, – продолжила она. – Старые боги падут, на замену им родятся новые, но вряд ли они будут лучше. Этого не смогла увидеть даже Вёльва. Привычные нам миры перестанут существовать, хаос сотрёт их в пыль, из которой появятся другие земли. Никакого шанса на перерождение, всё канет в лету.
– Для меня это всего лишь перезагрузка.
– Ты слишком юна, дитя. Но... я больше не стану тебя переубеждать.
– И где отец не скажешь, не так ли?
Лаувейя горько улыбнулась и села обратно на пень, устало прикрыв глаза. Я решила, что мы с ребятами ещё легко отделались, но вопреки моим ожидания Бюлейст, Хельблинди и третий ётун повставали со шкур. За их спинами я с трудом могла разглядеть Лайвейю, но все же чётко услышала её приказ:
– Она действительно сильна, мальчики, но вы справитесь. Делайте, что положено.
После этих слов все троё двинулись на меня, Оскара и Нуара.
***
– Валим!