С тех пор шеварийская армия ни разу не проходила в глубь страны и не добиралась до столицы Геркании, Мальфорна. Уничтожив пограничные гарнизоны, захватив ненадолго шахты и разорив мелкие поселения на правом берегу, враги упирались в неприступные крепостные стены и начинали длительную осаду, настолько изнурительную для них же самих, поскольку в тылу простирались болота да леса и совсем не было хороших дорог, что в большинстве случаев шеварийские войска отступали еще до того, как герканский король успевал выслать им навстречу главные силы.
Крепость на Вендере была необычайно большой и занимала площадь, на которой разместились бы два, а то и три средних герканских города той поры. Вендерфорт не раз спасал королевство от внезапных вторжений. На огромных пространствах внутри городских стен селились беженцы с правобережья, довольно основательно пополнявшие городской гарнизон. Внутри города находилась парочка довольно больших озер и несколько мелких прудов, бывших завидными источниками питьевой воды. В мирное время на городских пустошах пасся скот и выращивалось все, что могло взрасти, так что провизией жители осажденного города были обеспечены на много лет вперед. К тому же крепостная стена защищала маленькую каменоломню и рудный прииск, добыча на которых начиналась исключительно когда враг становился лагерем под стенами. Город был независим, обладал всеми необходимыми ресурсами, чтобы выдержать пяти-, а то и десятилетнюю осаду, и именно поэтому над его башнями ни разу так и не взвился шеварийский стяг.
Все это почему-то вспомнилось Штелеру, пока он преодолевал путь от лесной опушки до Южных ворот, которые, как говорилось уже, находились на западной городской окраине. Виноваты в географической путанице были купцы, плававшие встарь с севера по Вендеру до Вендерфорта, в порту перегружавшие товары с кораблей на телеги и продолжавшие свой путь в находившуюся на юге Виверию уже по суше. Именно они прозвали главные ворота города Южными, и, как ни нелепо было это название, оно прижилось. Простые люди часто подхватывают то, что на слуху, и не задумываются, насколько обоснованно то или иное название.
– Кто?! – вырвал моррона из плена воспоминаний об уроках истории прозвучавший над самым ухом голос, а в следующий миг на его плечо легла тяжелая ладонь в кожаной перчатке.
Бредя по дороге, путник не заметил, как влился в поток странствующих пешком простолюдинов, и вот теперь настал его черед предстать перед суровым ликом усатого, толстощекого сержанта, намеревавшегося выпытать цель прибытия. Судя по недоброму взгляду стража порядка, настроение у него было не ахти, а значит, многим странникам низшего сословия: крестьянам, наемным рабочим, мелким торговцам и просто бродягам – грозила возможность заночевать перед воротами, теша себя надеждой, что стражники, которые будут дежурить завтра, окажутся подобрее и посговорчивее.
– Человек, – ответил моррон первое, что пришло ему в голову.
По тому, как сузились щелочки глаз сержанта и как сильно его пальцы сдавили ключицу, Штелер понял, что дал неверный ответ, воспринятый не иначе как грубость.
– Для кого и филаниец человек, – процедил сержант, все сдавливая и сдавливая плечо и испепеляя допрашиваемого грозным взглядом. – А ты случайно не из этих… не из филанийцев будешь? Что-то рожа у тя подозрительная… Ну-ка, скажи-ка чо подлиньше, словечков несколько, говорок филанийский вмиг разберу. Я вас и виверийцев тупоголовых носом чую!
– А коли такой нюхастый, могет, распознаешь, чем у меня из штанов несет? Че я поутрянке пожрал и от чего апосля в леске избавился?
Ответ был дерзким, но метким, на то и был сделан расчет. Штелер мог получить от сержанта кулаком в ухо, но имелся и немалый шанс завоевать симпатию у стражников, изрядно уставших за несколько часов вахты от трусливого заискивания и плаксивых, жалостливых взоров голодранцев, пытавшихся во что бы то ни стало попасть за ворота и заработать на похлебку пару грошей. Грубый же юморок на тему испражнений был всегда у солдат в цене. Этого ли не знать бывшему полковнику?
Как известно, дерзость берет города и пленяет сердца. Сержант разозлился и что-то прорычал себе в усы, а вот двое стражников за его спиной дружно захохотали и одобрительно захлопали.
– Да ладно те, Карв, пропусти мужика… Сразу видно – служивый… из наших, – заступился за Штелера пожилой стражник с нашивкой капрала на плече.
– Это еще посмотреть надо, из каких это он наших, – проворчал командир поста, убирая руку с ноющей ключицы Штелера, но продолжая испытующе смотреть ему в глаза. – Нет, он герканец, точно, но говорок-то странный. Откуда ты, где помотало?