— Вот когда началось мое горе! — усмехнулся мой спутник. — Я как приду в МТС, так у меня первая мысль: где она? Не поверите, напало на меня такое состояние: пока Настя близко, я нормальный; потерял ее следы — я не человек!.. Хожу, как потерянный. По каким полям она мечется? Когда появится? Жду, жду… Появляется моя долгожданная… Губ нет. Подбородок лопаткой. И сразу на меня в атаку.
Только однажды произошел у нас такой случай. Во время сева в лучшем нашем колхозе у трактора «ДТ-54» сломалась одна деталь. Запасной нет… Значит, надо ждать сутки, пока ее отремонтируют. Сутки трактору простаивать… А у Гоши Чумака была такая деталь в запасе. Он любитель запаса, изготовил ее для себя собственноручно, по своей инициативе. Сев в разгаре, ждать некогда… Даю я распоряжение: взять у Гоши эту заветную деталь. И вдруг мне ответ:
— Детали не дают.
— Почему не дают?
— По согласованию с главным агрономом…
Ну, вызываю к себе свою зазнобу. Приходит… Похудевшая, почерневшая, носишко облупленный. Лыжных штанов на ней уже нет, а надет ситцевый сарафан, тот самый… Ни ругать я ее не стал, ни выяснять обстановку. Только спрашиваю спокойно:
— Что ж, Настасья Васильевна, опять выговор вам записывать?
Нагнула голову. Отвечает:
— Записывайте, Алексей Алексеевич…
Покачал я головой. Вздохнул.
— Идите, — говорю.
…Не стал ей выговора записывать…
После того прошло три дня. Является она ко мне, говорит о всяких делах. А перед уходом с независимым видом вдруг заявляет:
— Алексей Алексеевич! Я должна перед вами извиниться… за эти детали и за неподчинение вашему приказу. Я не из-за выговора, а перед вами… по-человечески извиняюсь… Я хочу, чтобы вы работали спокойно и знали, что никаких таких поступков я больше не допущу, потому что они действительно мешают вам работать. Извините меня…
Повернулась и вышла. Я думал, с того дня начнется у нас мирная жизнь. Где там! На следующее же утро ворвалась с шумом: почему в бригаде с горючим заминка…
Но мне этот случай с извинением запал в голову. Думаю: одна, что ли, ты такая благородная, чтоб вот так взять напрямик и повиниться перед человеком? А я, думаю, что, не благородный? А у меня не такие поступки? Что, высоты характера не хватит?
А главное-то соображаю, что это единственный способ стать перед ней человеком. Она человек прямой, открытый, и с ней надо только так — на прямоту, на честь, в открытую. На другом огне с ней каши не сваришь, одна гарь получится… Это ее качество мне было уже ясно!
И выпал такой случай. Повстречались мы вечером на дороге. Вместе шли из МТС. Сначала говорили о делах, о том, о сем. Потом собрался я с духом:
— Настасья Васильевна! Не удивляйтесь, только должен я сказать то, что неверно понимал вас вначале… и допускал со своей стороны несправедливые поступки… Тот выговор, что записан, мы, конечно, снимем. Мы, — говорю, — вам, Настасья Васильевна, благодарность запишем. Но ведь дело не только в том, что записано на бумаге. В памяти у вас своя запись… Как ту запись снять, научите?..
Выслушала она меня удивленно. Я думал, обрадуется она и начнется меж нами необыкновенная дружба. Однако ничего подобного не получилось. Смутилась она.
— Хорошо, Алексей Алексеевич. Я рада, что вы все это сказали…
Подала мне руку и скорее свернула в проулок. А я и проводить не посмел. Думал, зря завел весь этот разговор, неудобство перетерпел, а результатов никаких не имею.
Потянулись дни. Я хожу, как в воду опущенный, а она все такая же… И не смотрит на меня, и нападает попрежнему из-за разных деловых вопросов…
И вдруг дней так через пять случилось такое. Нападала она на меня за плохое использование транспорта. Ругала, ругала, а напоследок засмеялась, говорит:
— Вы думали, раз вы передо мной извинились, так я теперь стану перед вами тихонькой? Нет, — говорит, — товарищ директор, не дождетесь вы от меня спокойной жизни! — И смеется и смотрит на меня, как на своего человека… И смеется по-доброму, мирным, лукавым смехом. Солнце в небе иначе заиграло!
С тех пор хоть мы и спорили попрежнему, но это были какие-то другие, деловые, рабочие споры… Это были, я вам скажу, даже должностные споры. Главный агроном обязан нажимать на директора МТС, они по должности должны спорить! Если они друг с другом не спорят, — значит, они за дело не болеют. Такая у меня с Настиной помощью выработалась на этот счет точка зрения.