—Я не сказала Жене, что уехала!
—Ему думаешь интересно?—злился Даня. Нотки злости опять просыпались в нем. Даня нервно дышал. Он пытался молчать, но его острый язык не давал ему покоя.—Когда мы уезжали, он пил очередной стакан Балтики 9. Он даже не подумал поехать за тобой, когда увидел, что я тебя забрал. Ань, это не любовь. Вспомни сколько боли он тебе принёс,—закончил он.—Он любит меня….
—Так любит, что называет игрушкой! Класс!
—Дань….ты ревнуешь что ли?—засмеялась я.
—С чего ты взяла?—опешил он.
—Да ты же сходишь с уму от ревности,—подходила я ближе к нему.
—У меня есть девушка! Какая ревность, Ань?
—Девушка, которая даст любому?—подходила я все ближе.
Даня прислонился спиной к холодному стеклу. Он поднял голову и смотрел в потолок, чтобы не показывать свою слабость, устанавливая зрительный контакт.
—Дань, посмотри на меня….—поглаживая его по шее, говорила я.
Он опустил голову. Наши глаза встретились. В темноте глаза слегка блестели. Хочется обнять и не отпускать его никогда.
—А как же Женя?—спросил он, находясь в сантиметре он моих губ.—Я не трону тебя, пока ты не разберёшься в себе!—сказал он, отодвигая меня.—Я поехал! Дверь никому не открывай, незнакомые номера не бери, одна в школу не ходи! Я завтра заеду. Если что— звони.Приеду.—Это я оставлю тебе!—акцентируя внимание на первом слове сказал он, кинув чёрный пистолет на застеленную пледом кровать.
—Дань, объясни, что происходит?—с мольбой в голосе, просила я.
—Обязаьельно, Анют….—сказал он, застёгивая куртку.
Слишком быстро его злость сменилась усталостью.
Закрыв за ним дверь, я опять окунулась в переживания. Люблю ли я Женю?
Лжец получит по заслугам.
Ольга.
Пачки с фиолетовыми купюрами падали на дно моей сумки. Папа молча опустошал свой сейф, давая мне шанс рассказать все самой.
—Сань….—начал он.
—Пап, мне действительно нужно…—прервала его я.
Гробовую тишину прервал бой часов.
—Вот и пять часов уже…—сказал папа, засовывая последнюю пачку в сумку.
—Сань, пообещай рассказать, когда все наладится,—сказал папа и вышел из кабинета.
Войдя в свою комнату, я задернула шторы. Темнота в комнате и треск дров в камине расслабляли. Но мысли о фотках не давали мне покоя.
Телефон завибрировал и на экране вновь появилось сообщение. И от одного и того же человека.
«Красотка, планы поменялись. Миллиона маловато. Фотки будут в сети, если не будет ещё два»
«Три миллиона за фотки, на которых даже лица моего не видно?»
«Зайка, ещё видео есть.»
Жизнь рушится на моих глазах. Миллиона мало, а ещё два я точно не найду. Хотелось напиться, накуриться и закинуться какой-нибудь наркотой. Все это можно было найти в моей комнате. Полная бутылка виски стояла среди брендовых сумок, блок мальборо лежал в ящике туалетного стола, а пару грамм белого порошка в прозрачном пакетике были приклеены на внутреннюю стенку стола. Достав этот заветный пакетик я надеялась забыться хотяб на несколько часов. Бутылка Вайт хорс стояла на полу, желая упасть и создать спиртовую дорожку к горящему камину. Красные языки пламени также тянулись к бутылки, пытаясь попробовать содержимое на вкус. Вместе с порцией воздуха в мой нос проникла часть содержимого того самого пакета.
Кто бы из моего окружения мог подумать, что та самая Ольга с ужасно строгими родителями может сидеть на полу собственной спальни обдолбанной с бутылкой вайт хорс в руках.
Горький вкус виски обжигал горло, давая мозгу новый импульс удовольствия.
Кто-то говорит, что наркотики плохо. Возможно так и есть, но ничего в жизни мне не приносило такого облегчения, как этот порошок. Когда-нибудь я могу умереть от передоза, но никто не узнает о моей зависимости. Мои родители обнародуют банальную причину смерти. Что-то типо несчастного случая. Родственники поплачут, а людей, которых я считаю друзьями даже не вспомнят обо мне уже через два дня. После моей смерти эти фотки уже не будут нести в себе какую-то ценность. Ведь человек на них уже мёртв. Дак стоит ли продолжать жить? Может стоит самой уйти?