– Прости, что наорал на тебя, – говорит Матео. – Я все еще считаю, что уйти не попрощавшись было правильным решением, пускай я и буду сожалеть об этом весь сегодняшний день.
– Я со своими друзьями тоже попрощаться не успел, – говорю я.
– Что там случилось на твоих похоронах?
Я все время говорю о честности и призываю его снять груз с души, а сам не то чтобы очень с ним откровенен.
– Их прервали. И я так до сих пор и не смог связаться со своими друзьями. Надеюсь, они все-таки появятся до того как… – Мимо проезжает машина. Я хрущу суставами пальцев. – Просто я хочу, чтобы они знали, что я в порядке. Чтобы не гадали, жив я или нет. Но не могу же я им слать сообщения до тех пор, пока неизбежное наконец не случится.
– Создай себе профиль на форуме «Обратный отсчет», – предлагает Матео. – Я столько историй там перечитал, что могу помочь тебе разобраться.
В этом я не сомневаюсь. Хотя, если руководствоваться такой логикой, я уже должен быть королем секса, столько порнухи пересмотрел.
– Не, это все не для меня. Я даже к тамблеру и твиттеру так до сих пор и не привык. Только к инстаграму. Увлекся тут недавно фотографией, пару месяцев как. Инстаграм – это кайф.
– Можно посмотреть твой аккаунт?
– Конечно.
Я отдаю Матео свой телефон.
Профиль у меня открытый, потому что мне в принципе все равно, кто из незнакомых мне людей на него наткнется. Но смотреть, как незнакомый человек просматривает твои фото, – как-то странно. Я чувствую себя обнаженным, как будто только что вышел из душа, а кто-то смотрит, как я оборачиваю задницу полотенцем. Мои самые первые фотки из-за плохого света выглядят довольно непрофессионально, но редактировать их я не могу, и это, наверное, к лучшему.
– Почему они все черно-белые? – спрашивает Матео.
– Я завел аккаунт через несколько дней после того, как переехал в интернат. Мой кореш Малкольм сфотографировал меня… Вот фотка… – Я подвигаюсь ближе к Матео и прокручиваю страницу в самый низ, к моим первым фотографиям. Полсекунды перед этим я стесняюсь грязи под своими ногтями, но потом забиваю. Я кликаю по фотке, где сижу на кровати в Плутоне, закрыв лицо руками. Малкольм указан как автор этого кадра. – Это моя третья или четвертая ночь в семейном интернате. Мы играли в настольные игры, но в голове у меня все взрывалось от чувства вины за то, что я вполне сносно провожу время… Не, вру. Я офигенно проводил время. И от этого становилось только больнее. Я ушел, не сказав никому ни слова, и Малкольм пошел за мной, потому что меня слишком долго не было. И сфоткал мой нервный срыв.
– Зачем? – спрашивает Матео.
– Сказал, что любит отслеживать рост человека, причем не только физический. Он очень к себе строг, но в то же время умен как черт. – Кстати сказать, когда Малкольм впервые показал мне это фото спустя неделю, я пнул его по гигантской коленке. Сталкер. – Я делаю черно-белые фотографии, потому что после смерти сестры и родителей моя жизнь утратила цвет.
– И ты живешь, ни на миг о них не забывая? – спрашивает Матео.
– Точно.
– Я думал, люди регистрируются в инстаграме, просто чтобы быть в инстаграме.
– Такой вот я старомодный, – пожимаю плечами я.
– Твои фотки и правда в стиле старой школы, – кивает Матео. Он меняет позу и смотрит мне прямо в глаза. Потом улыбается, впервые за все время нашего знакомства, и – блин – это совсем не лицо Обреченного. – Тебе не нужен «Обратный отсчет». Пость все прямо здесь. Можешь еще создать какой-нибудь хештег или типа того. Но, по-моему, тебе лучше публиковать свою жизнь в цвете… Пусть плутонцы запомнят тебя именно так. – Улыбка сходит с его лица (такой уж сегодня день). – Забудь. Это тупо.
– Ничего не тупо, – говорю я. – На самом деле классная идея. Плутонцы будут заходить сюда и вспоминать черно-белые кадры из нашей с ними совместной жизни. Это как учебник истории, только круче. А мой Последний день будет контрастировать с остальными фотографиями и останется без фильтров. Можешь сфоткать, как я тут сижу? Если вдруг это будет мое последнее обновление в инстаграме, я хочу, чтобы все видели меня живым.
Матео снова улыбается, как будто позирует он, а не я.
Затем встает и направляет на меня камеру.
Я не позирую. Я просто сижу, прислонившись спиной к стене, в том самом месте, где убедил своего Последнего друга продолжить приключения и где он подсказал мне, как напоследок оживить мой аккаунт. Я даже не улыбаюсь. Я никогда не любил улыбаться, и начинать сейчас уже как-то странно. Не хочу, чтобы на фото друзья увидели незнакомого человека.