Но нас уже не будет, и нам этого не узнать.
Я пытаюсь выбросить эту мысль из головы.
– Хочешь, попробуем спуск с горы на велосипеде? – спрашиваю я. Он любит кататься, плюс в этом виде спорта никак не задействована вода.
– Не-а. Хочу попробовать что-нибудь новое. Как тебе прыжок с парашютом?
– Рискованно, – говорю я. – Расскажешь потом людям, каким я был, если тут все полетит к чертовой матери? – Меня совсем не удивит, если я умудрюсь погибнуть там, где гарантируют адреналин без малейшего риска.
– Договор.
Дейрдре протягивает нам форму добровольного отказа от претензий на шести страницах. Само по себе это не такая уж и редкость для организаций, обслуживающих Обреченных, и мы просматриваем форму разве что дежурно, потому что в случае возникновения какой-либо проблемы все равно не успеем никого засудить. Немыслимое множество безумных случайностей может произойти буквально в любую секунду. Каждая прожитая нами минута приравнивается к чуду.
У Руфуса корявая подпись. Я различаю только первые две буквы, а остальные теряются в кривых линиях, похожих на график сбыта какого-то товара на предприятии, продажи которого то растут, то падают.
– Ну вот. Я подписался под отказом от нытья в случае собственной смерти.
Дейрдре не смеется. Мы платим по двести сорок долларов каждый. Такую сумму вроде и не зазорно требовать с людей, чьи сберегательные счета в противном случае пойдут псу под хвост.
– Следуйте за мной.
Длинный коридор напоминает мне складское помещение у отца в мастерской, разве что из шкафчиков там не доносились визги и смех. А может, и доносились, просто я не слышал. (Шучу.) Здесь комнаты устроены как кабинки для караоке, только некоторые вдвое, а то и втрое больше в размерах. Пока мы идем по проходу, я заглядываю в каждое дверное окошко, зигзагом подходя то к одной, то к другой стене. В каждой комнате я вижу Обреченных в больших очках. Некоторые сидят в симуляторах гоночных автомобилей, которые трясет из стороны в сторону, хотя ни по каким трекам они не несутся. Один Обреченный «лезет на гору», пока сотрудник «Жизни в моменте» в той же комнате сидит с телефоном и строчит сообщения. Влюбленные целуются в воздушном шаре, который парит на высоте чуть меньше двух метров над полом, а вовсе не в небе. Мужчина без специальных очков плачет, придерживая со спины смеющуюся девочку верхом на лошади, и сложно определить, кто из них Обреченный (может, даже оба, но мне становится так грустно, что я перестаю заглядывать в помещения).
Наша комната не очень велика, но оснащена огромными вентиляционными отверстиями, к стенам прислонены маты, а инструктор одета как летчик. Ее темные кудрявые волосы собраны сзади в пучок. Мы переодеваемся в одинаковые костюмы, навешиваем на себя все необходимое снаряжение и все трое становимся похожи на косплееров «Людей Икс». Руфус просит девушку (ее зовут Мэдлин) сфотографировать нас. Я не уверен, нужно ли мне его приобнимать, поэтому решаю последовать его примеру и просто кладу руки себе на талию.
– Сойдет? – спрашивает Мэдлин и показывает нам экран телефона.
Мы выглядим так, будто задумали что-то важное и серьезное, будто отказываемся умирать, пока не избавим мир от всех его изъянов.
– Супер, – говорит Руфус.
– Я могу еще пофотографировать, пока вы парите в воздухе!
– Было бы круто.
Мэдлин подробно объясняет нам механизм работы аттракциона. Мы наденем специальные очки, и начнется наше виртуальное приключение. Помещение будет играть отдельную роль, и его задача – создавать ощущение абсолютной реальности. Мэдлин пристегивает ремни у нас на спинах к поддерживающим крюкам, и мы забираемся по лестнице на платформу, которая напоминает трамплин, с той лишь разницей, что мы располагаемся меньше чем в двух метрах над полом.
– Когда будете готовы, нажмите кнопку на очках и прыгайте, – говорит Мэдлин и подтаскивает маты под наш трамплин. – Все будет в порядке. – Она включает мощную вентиляцию, и в комнату врываются шумные потоки ветра.