Смертельное пророчество Дейрдре получила вместе со своим именем, именем героини ирландской мифологии, которая покончила с собой.
Приготовившись к полету, Дейрдре бросает взгляд вниз и видит, как из-за угла выворачивают два парня на велосипеде. Они напоминают тех двух парней, которых она видела утром.
Дейрдре заглядывает глубоко внутрь себя, глубже, чем таится ложь и безнадежность, глубже даже самой правдивой правды о том, как нарастает внутри нее облегчение при мысли, что вот сейчас она полетит с крыши вниз. Она видит: эти парни живы, и чувствует, что не так уж мертва изнутри.
Одного намерения бывает недостаточно, чтобы на самом деле умереть. Дейрдре хорошо это знает, потому что прожила не счесть сколько дней, когда просыпалась и видела вокруг только несовершенство мира, однако теперь, оказавшись один на один с возможностью доказать Отделу Смерти, что и он тоже может ошибаться, Дейрдре принимает правильное решение и выбирает жизнь.
Матео
13:52
А велосипед-то не самая плохая вещь в мире.
Я сжимаю плечи Руфуса, когда он делает резкий поворот налево, объезжая грузчиков, которые почему-то задрали головы и смотрят в небо, вместо того чтобы затаскивать в подъезд диван. И мы продолжаем плавное движение по улице.
Сначала, когда мы только тронулись, у меня дрожали коленки, но вот Руфус ускорился, нам в лицо дует легкий ветерок, и я с благодарностью доверяюсь своему новому другу.
Это чувство так освобождает…
Мне кажется, быстрее ехать нам не стоит, но эта велосипедная прогулка волнует кровь куда сильнее, чем прыжок с парашюта в «Жизни в моменте». Да, кататься на велосипеде – занятие более захватывающее, чем – в кавычках – прыжок с борта самолета.
Если б я не был таким трусом (и Обреченным), я бы сейчас облокотился на Руфуса, перенес на него весь свой вес. Я бы раскинул руки и закрыл глаза, но это слишком рискованно, так что я просто держу его за плечи, что тоже по-своему классно. Но когда мы доберемся до пункта назначения, я планирую совершить что-то маленькое, но отважное.
Руфус
14:12
Я замедляюсь, когда мы въезжаем в парк Алтеа. Руки Матео соскальзывают с моих плеч, и крутить педали сразу становится легче. Я торможу. Поворачиваюсь, ожидая увидеть, что он разбил лицо или расколол череп, несмотря на шлем. Но Матео бежит ко мне, и на лице его сияет улыбка. Он в порядке.
– Ты спрыгнул, что ли?
– Ага! – Матео снимает шлем.
– Сначала ты вообще не хочешь на велик, а теперь берешь и спрыгиваешь на ходу?
– Я поддался моменту.
Я бы с радостью приписал все заслуги себе, но ведь это желание всегда сидело в Матео: сделать что-нибудь рискованное и необычное. Просто он слишком боялся сделать первый шаг.
– Тебе лучше? – спрашивает Матео.
– Немного, – признаюсь я и слезаю с велика. Я хромаю к пустынной детской площадке, рядом с которой в коробке играют в гандбол несколько парней, на вид – студентов. Едва кто-то промахивается, все они гонятся за мячом, и из-под ног у них летят брызги. Мои баскетбольные шорты намокли и испачкались еще на кладбище, то же самое случилось с джинсами Матео, поэтому мокрая скамейка нас не пугает, и мы вдвоем на нее присаживаемся. – Ужасно, что мы с тобой там оказались.
– Да. Не хочется видеть, как кто-то погибает, даже если ты этих людей не знаешь.
– Этот взрыв выбил меня из моей зоны пофигизма. Мое «я готов к тому, что с нами произойдет» – чушь собачья, и мне страшно до чертиков. Мы реально можем погибнуть в ближайшие полминуты от какой-нибудь шальной пули, и меня это выбешивает. Каждый раз, когда я начинаю паниковать, я приезжаю сюда. Неизменно.
– Но ведь и хорошие события тебя сюда приводили, – замечает Матео. – Например, твой первый веломарафон. – Он глубоко вздыхает. – И первый поцелуй с какой-то там девчонкой.
– Ага. – Мысль о поцелуе явно не идет у него из головы. Думаю, интуиция меня не подводит. Я молчу довольно продолжительный отрезок времени, просто наблюдая за тем, как белки лазают по деревьям и птицы гоняются друг за другом по земле. – Ты когда-нибудь играл в «Гладиатора»?
– Игру я знаю, – отвечает он.
– Отлично. А играл?
– Видел, как играют другие.
– То есть нет.
– Нет.
Я встаю, поднимаю Матео за запястья и веду к турникам.
– Как насчет матча? Бросаю тебе вызов.
– Отказаться я не могу, так?